Достопамятные деяния и изречения

8.6. А разве не достойна упоминания помощь Марса, обеспечившая победу римлян? Бруттии и луканы, обуянные сильнейшей ненавистью и собравшие большое войско, решили разрушить город Фурии.^[83] Консул Гай Фабриций Лусцин защищал город с особым рвением. Войска с обеих сторон собрались на одном месте, битва проходила с переменным успехом, а римский гарнизон не отваживался вступить в сражение. Неожиданно появился юноша огромного роста и стал побуждать римлян к наступлению. Увидев, что те колеблются, он достал лестницу, проложил путь сквозь ряды врагов к их лагерю, установил лестницу и поднялся на крепостной вал. Затем, прокричав громовым голосом, что до победы остался лишь шаг, он собрал наших людей для захвата вражеского лагеря, а бруттиев и луканов — для защиты. Обе стороны, сошедшиеся в большом количестве, изнуряли себя в сражении с неясным исходом, как вдруг объявился тот же человек с оружием и сразил врагов, предоставив римлянам убить их или взять в плен. До двадцати тысяч были убиты, пять тысяч были захвачены вместе с двадцатью тремя знаменами Стацием Статилием, командующим обоими народами. На следующий день в честь тех, которые помогли в этой битве, консул объявил, что готов вручить венок за взятие вала человеку, благодаря которому был захвачен лагерь. Поскольку не нашлось никого, кто заявил бы свои права на награду, было решено, что сам отец Марс в это время пришел на помощь своему народу. В числе прочих знаков нашли украшенный двумя перьями шлем, который покрывал голову божества. По решению Фабриция была совершена благодарственная молитва Марсу, и увенчанные за храбрость воины с радостью засвидетельствовали ему свое почтение за его помощь.

8.7. Теперь я сообщу о событиях, известных в свое время и сохраненных для потомства. А именно: Эней установил культ богов-покровителей, которых он доставил из Трои, затем его сын Асканий перенес их в Альбу Лонгу, которую он сам основал, потом их возвратили в прежнее святилище, и наконец, когда решили, что все произошедшее — дело рук людей, их снова отнесли назад в Альбу, посчитав, что такова их воля.

Не знаю, насколько сомнительными могут быть сообщения о передвижении или волеизъявлении бессмертных богов, свидетелями чему стали человеческие глаза и уши. Хотя я и не говорю ничего нового, кроме как рассказываю о делах, переданных потомками, но стоит поверить авторам, от которых до нас сохранились бессмертные письменные памятники, так как они недалеки от истины.

8.8. После упоминания о городе, из которого выросло наше сообщество, предстает перед нами божественный Юлий как счастливый потомок.^[84] Гай Кассий, о котором всегда говорят в связи с отцеубийством, в битве при Филиппах стоял твердо и уверенно до тех пор, пока не увидел величественного Цезаря в облике человека — одетого в пурпурный плащ всадника, с грозным выражением лица. Устрашенный виденным, Кассий пустился в бегство, бросив сначала фразу: «Что мне еще сделать, если убийства недостаточно?» Нет, Кассий, ты не убил Цезаря, но раз ты нанес ему вред, пока он пребывал в человеческом теле, ты заслужил враждебность бога.

8.9. Когда Луций Лентул^[85] проплывал мимо побережья, он увидел, как сжигают тело Помпея Великого, умерщвленного по вероломному приказу царя Птолемея, причем костер был сложен из досок лодки. Ему явилась сама Фортуна, покрасневшая от стыда за этот костер, и он, хотя и не знал о судьбе Помпея, спросил у товарищей по оружию: «Как знать, а не Помпея ли сжигают в этом пламени?» Это высказывание, посланное свыше, было чудом.

8.10. Это — про человека и случай, а вот что исходило из уст самого Аполлона, когда правдивый оракул пифии предвосхитил смерть Аппия^[86]. В гражданскую войну, когда Помпей разорвал дружбу с Цезарем и начал губительные для него действия вместо благоприятного содружества, Аппий решил узнать итог этого мощного потрясения. Используя свою власть (он был тогда наместником Ахайи), он заставил жрицу, сидевшую в Дельфах над священным ущельем, спуститься в самую его глубь, откуда исходили предсказания тем, кто спрашивал, однако для посредников вбирание божественного дыхания оказывалось губительным. И тогда девушка, убежденная в том, что божество находится в плену, спела ужасающим голосом про судьбу Аппия мрачно и запутанно: «Эта война, римлянин, — поведала она, — бесполезна для тебя. Ты попадешь во впадину Эвбеи». Решив, что это — совет Аполлона не принимать участия в войне, он удалился в место, лежащее между Рамнами, известной частью Аттики, и Каристом на побережье Халкидского пролива, называемого «впадиной Эвбеи». И здесь перед битвой при Фарсале он и умер от болезни и был погребен в месте, предсказанном богом.