Достояние павших

– Ну, кое-что у нас есть, хотя факелов и костров на стоянках я не обещаю, – улыбнулся Юайс. – И все же? Кто хочет приблизиться к зачету?

– Пять дней, – сказала Йора. – Самый большое дневной переход для таких как мы – тридцать лиг. С учетом того, что дорога хоть и ровная и без непогоды, но в темноте, делим на полтора. Получается двадцать лиг в день. Семьдесят лиг – три с половиной дня. Добавим день на то, если Джор расплачется или Брок где-нибудь застрянет. Думаю, четыре с половиной дня. А там считай, что пять. Сейчас утро, выйдем из тоннеля утром шестого дня.

– Все правильно, – согласилась Пайсина. – Так мы и рассчитываем.

– Я не расплачусь, – надул губы Джор.

– Увидим, – показала язык Дина.

– Кто-то разведывал этот ход? – спросила Гаота.

– Да, – кивнул Юайс. – Тайс прошел его туда и вернулся по нему обратно. Перемерил его ногами. Два года назад.

– Тайс? – изумилась Дина. – Ключник? Этот старикашка?

– Этот старикашка может многих из нас удивить, – рассмеялся Юайс.

– Два года, – задумалась Гаота. – В тоннеле могут оказаться сюрпризы?

– Есть такая вероятность, – кивнул Юайс. – Два года прошло. Но старые сюрпризы обезврежены, а новые, если вдруг появятся, достанутся Деоре, Роуту и их воспитанникам.

– Питомцам, – пошутила Дина.

– Воспитанникам, – твердо сказала Пайсина. – И так, я первая, за мной девчонки, за ними Бич и Джор.

– Я последний, – кивнул Юайс. – Есть еще вопросы?

– Что самое трудное под землей? – прошептала Гаота.

– Холод, – ответил, подумав, Юайс.

Путь под горами и в самом деле занял целых пять дней, и эти пять дней не на шутку вымотали Гаоту. Уже к полудню груз нарезал плечи всем девчонкам, и Пайсина на первом же привале достала из мешков одеяла, сложила их и пропихнула под лямки. Глаза Гаоты постепенно стали привыкать к темноте, которая не рассеивалась при этом, но как будто стала светлее, оставляя черными только силуэты. Во всяком случае, Гаота единственная не споткнулась, когда Пайсина предупредила, что впереди уступ высотой по колена. Он оказался двойным, через шаг после первого шел второй, всего на ладонь, но его оказалось достаточным, чтобы вся цепочка, кроме Пайсины, Гаоты и Юайса, с трудом удержалась на ногах. Отряду Деоры путь как будто давался легче. Во всяком случае на привалах ее подопечные выглядели или, как подумала Гаота, звучали несколько бодрее. Даже Брок не унывал, разгрызая сухари и запивая их водой из фляжки. Сетуя не отсутствие пирогов от Халы, он вполголоса рассуждал о том, что в большом лесу на той стороне гор полно дичи, они устроят охоту и вдоволь полакомятся свежим мясом, хотя Роут и настаивает, что имни должен питаться как человек.

– Каково это, быть имни? – шелестела, кутаясь в холодной пещере в одеяло, Йора. – Что ты чувствуешь?

– Да ничего, – глотнул воды Брок. – Этого не опишешь. Ну как будто ты знаешь какой-то секрет, но должен не рассказать его, а показать. Или наоборот, удержаться и не показать.

– Как это? – не поняла Йора.

– Честно говоря, – Брок и сам перешел на шепот, – я не знаю. Родителей я рано потерял, рассказать не успели. В наших краях не любят ни имни, ни колдунов. Я из-под Аршли, из Ашара. Вроде бы я уже перекидывался, но еще был маленьким, даже не помню в кого. Помню только, что я виноград ел не ртом, а как будто пастью! И уже говорить умел, а когда мама меня увидела, испугалась, пытался сказать «мама», но не смог. У нас такие виноградники были! А ты чего спрашиваешь? Я вроде слышал, что ты и сама…

– Что она сама? – встряла в разговор Дина. – Если бы Йора была имни, она бы сейчас с вами бежала. Никакая она не имни.

– Как будто имни быть плохо, – обиделся Брок.

– Тебе виднее, – хихикнула Дина. – Хотя, подозрительно, что у вас трое воспитанников – и все имни-мальчики. Ну, Деору не считаем. Она и Роут – наставники. А вы? У меня вот еще один вопрос есть, а бывает, что имни когда человек – мальчик, а когда не человек – девочка?

– Ты бы точно в мальчика перекинулась, будь ты имни, – прошептал Джор, и своды грота, в котором остановился отряд, огласился дружным хохотом, из которого Гаота заключила, что их перешептывание слышали все.

– Тише, – предупредила Пайсина.