Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

Снежные обезьяны — макаки, которые намного ближе к нам, чем капуцины. Наиболее яркие примеры применения макаками орудий собрал Майкл Гамерт, американский приматолог. На острове Пиак Нам Яй у побережья Таиланда Гамерт обнаружил целую популяцию длиннохвостых макак, использующих каменные орудия. Мне хорошо знаком этот вид, так как ему посвящена моя диссертация. Говорят, что эти смышленые макаки, известные также как макаки-крабоеды, опускают свои длинные хвосты в воду и таким способом ловят крабов. Я наблюдал, как они используют свой хвост почти как палку, чтобы добыть пищу. Макаки не обладают способностью управлять своим хвостом, как это делают южноамериканские приматы, — хвост у макак не цепкий — поэтому они просто хватали хвост рукой и с его помощью затягивали находящуюся снаружи пищу внутрь своей клетки.

Использование части тела как орудия — еще одно дополнение к определению применения орудий. Однако то, что обнаружил Гамерт, представляло собой развитую технологию без всяких оговорок. Его обезьяны каждый день собирали камни на побережье, преследуя две цели. Крупные камни служили для того, чтобы со всей силы долбить раковины устриц, пока они не раскроются, предоставляя вкусный и богатый источник пищи. Меньшие по размеру камни использовались наподобие топоров, чтобы отделить раковины моллюсков от камней. В течение нескольких часов отлива как моллюсков, так и камней хватало в избытке — идеальные условия для создания технологии добычи морепродуктов. Это подтверждение общего развития умственных способностей приматов, потому что они, вне всякого сомнения, эволюционировали как обитатели деревьев, питающиеся листьями и фруктами, а здесь выживали на берегу моря. После людей, шимпанзе и капуцинов четвертый примат вступил в каменный век{115}.

Однако помимо приматов существует очень немного видов млекопитающих и птиц, использующих орудия. Жители калифорнийского побережья могут каждый день наблюдать, как калан, плавая на спине среди зарослей ламинарии, обеими лапами разбивает раковины моллюсков об камень, лежащий у него на груди. Он также умеет отделять раковины морских ушек от скал с помощью большого камня, неоднократно ныряя, чтобы выполнить эту подводную работу. Близкий родственник калана медоед обладает еще более впечатляющим талантом. Медоед — звезда популярного на YouTube видеоролика, озвученного ненормативной лексикой, чтобы показать, какой «крутой» этот Чак Норрис животного царства. На самом деле медоед — небольшой хищник, принадлежащий, как и калан, к семейству куньих. Хотя мне не встречались официальные сообщения о его способностях, недавний документальный фильм американского общественного телевидения PBS показал медоеда по имени Стоффел, который изобрел множество способов выбраться из заключения в реабилитационном центре в Южной Африке{116}. Если допустить, что то, что мы видим, не отрепетированные трюки, медоед обводит вокруг пальца своих смотрителей на каждом шагу и демонстрирует способности, достойные Гудини, которые еще можно ожидать от человекообразной обезьяны, но никак не от медоеда. В фильме показано, как медоед прислоняет грабли к стене, и сообщается, что он уже однажды установил здесь камни один на другой, чтобы выбраться. Когда все камни были убраны с его огражденного участка, он будто бы собрал кучу из комков земли с той же целью.

Хотя все это очень впечатляет и требует дальнейшего исследования, однако главными соперниками приматов в борьбе за первенство в применении орудий стали не млекопитающие, а стая крикливых птиц, которая вызвала почти такой же переполох, как в фильме Хичкока.

В свободные часы в своем магазине домашних животных мой дед терпеливо дрессировал щеглов. Щегол по-голландски puttertje[5] — название, которое отсылает к умению этих птиц наперстком, прикрепленным на цепочке, доставать себе питьевую воду из колодца. Самцы, которые умели петь и доставать воду, стоили очень дорого. Столетиями этих маленьких разноцветных птиц держали дома с цепочкой на ноге. Один из таких щеглов изображен на картине голландского художника XVII в., которая играет ключевую роль в романе Донны Тартт «Щегол» (The Goldfinch)[6]. Конечно, мы не держим больше этих птиц в неволе, во всяком случае не таким бездушным способом, но их традиционный трюк очень похож на тот, что в 2002 г. исполнила ворона Бетти.