Достать василиска! (СИ)

Когда с головы был убран последний гад, я одарила парня таким взглядом, что тот моментально извинился, сославшись на случайный недосмотр, и в качестве возмещения морального ущерба сунул мне в руки ту самую пару билетов, за которой охотилась вся наша группа. Студенты разочарованно загудели, а я поняла, что мирная жизнь нам с ними в ближайшее время не светит. Но и от подарка старшекурсника отказываться не стала, потому что, во — первых, он еще легко отделался, учитывая мою нелюбовь к ползучим, а во — вторых, приятно было, что пакостные одногруппники остались с носом.

— Да она специально их подманила, чтобы билеты получить! — возмутилась кудрявая ведьмочка, явно претендовавшая на роль первой красавицы нашего потока.

— Это нечестно, — поддержали ее другие.

— Ши — раны сами бы не нарушили приказ заклинателя…

— Ведьма их заколдовала…

— Мы тоже хотим на маскарад! — высказался за всех Котя, обиженно поджав губы.

А я так и стояла, не в силах сдвинуться с места. Задним числом пробил озноб, руки уже не просто подрагивали, а откровенно тряслись, поэтому обняла себя ими за плечи, стремясь унять дрожь.

— Эй, ты в порядке? — забеспокоился Сверр, на что я отрицательно мотнула головой. — В лазарет, может? — предложил он — повторила то же движение. — Ужалили? Да не может такого быть!

— Нет, наоборот, они, похоже, увидели во мне родственную душу, — выдавила из себя со слабым смешком и, не желая показывать всем, что страдаю легкой формой герпетофобии, почему-то распространяющейся исключительно на мелких особей, нашла-таки в себе силы вернуться за парту.

У Сверра оказалось еще два билета, и это спасло меня от зависти и ненависти одногруппников. Но точно не спасло их от моей практически оформившейся в воображении мести, которую я планировала осуществить сегодняшней ночью. А билеты… что ж, сходим с бабушкой на маскарад, почему бы не повеселиться?

Катарина

Это было небольшое помещение, ничуть не похожее на смотровую, где мне довелось побывать на пару с Кларой, и на палату, в которой я очнулась после снятия первого проклятия вредной ведьмочки. Жаль, что она так на меня взъелась все-таки. Ведь поначалу эта черноволосая девушка мне даже понравилась. Уверенная в себе, способная, бойкая, не то, что я. А в результате… эх!

Итак… комната. Отделанная под дерево, она обладала удобным диваном, массивным письменным столом и не менее массивным шкафом с кучей книжных полок, видневшихся сквозь тонированные стекла. Там же находилось и кресло, в котором, скрестив на груди руки, сидел Сигурд Сальдозар. А в дверном проеме, ведущем непонятно куда, стояла женщина — ящерица в длинной мантии лекаря. Целый целительский корпус при МАРиС! Это ж как часто, надо полагать, в этом странном вузе народ калечится?!

— Нет на ней больше «щекотунчика», — сообщила Ехтиндра, еще раз осмотрев меня. — Развеялся, и создателя не отследить.

— Уверена? — уточнил блондин, не меняя позы.

— Да чтоб у меня чешуя облезла! — заявила повелительница морга и, как изволил обмолвиться господин Сальдозар — лучший специалист по проклятиям в академии. — Хотя — а-а, — протянула она, задумчиво пошкрябав острый подбородок когтем, а я напряглась, — что, говоришь, активировало заклинание?

— По предположениям некоторых очевидцев, поцелуй.

— Хм, — на этот раз ящерица почесала свою длинную шею и не одним когтем, а всей пятерней. Эдак у нее и правда чешуя отвалится! — Ну так давай проверим! — и, вдохновившись идеей, добавила: — Целуй ее!

Этого я не выдержала:

— Не надо меня целовать! Вы же сами сказали, что проклятия больше нет, — сказала, обняв себя за плечи.

Было зябко, неловко и страшно. Только — только я начала нормально соображать, избавившись от эффекта колдовского взгляда. Только обрела способность думать своей головой, а не под действием любовных чар. Но то, что они, чары эти, развеялись, вовсе не означало, что я не помнила свои ощущения. И от мысли, что блондин сейчас подойдет, склонится надо мной и… Да к чертям рогатым такие испытания! Одно дело убеждать саму себя, что моя симпатия к проклятому василиску вызвана исключительно его странным даром. Другое — почувствовать что-то, когда этого самого действия нет и в помине.

— Ты вообще молчи, тридцать три несчастья, — отмахнулась от меня Ехтиндра. — Сигурд? Ты идешь или мне самой ее поцеловать? — она хищно облизнулась раздвоенным языком, и я сжалась еще сильнее. Нет уж! При такой альтернативе лучше пусть Сальдозар проверяет долговечность «щекотуна». Во имя безопасности окружающих, угу. А еще лучше кто-нибудь третий. Ну, должны же в целительском корпусе быть и другие лекари. Или, на крайний случай, пациенты. Или…

— Госпожа Ирмин? — голос блондина вызвал странную дрожь. Или это от холода? Я подняла на него взгляд, но так и не смогла ничего ответить. Сказать, что согласна, не хватило смелости, а заявить о несогласии — желания. Сердце словно замерло, ладони вспотели. И я никак не могла понять, отчего это: от страха или… от предвкушения?