Дорогой интриг

– Вы не видите во мне мужчины, лишь доброго друга, и меня это устраивает, – ответил барон. – Более того, я испытываю к вам схожие чувства, и потому могу позволить себе насладиться вашей компанией.

Это не могло не вызвать моего живейшего любопытства, и я потребовала:

– Поясните, ваша милость, отчего вас так пугает влюбленность хорошенькой незамужней девицы. Да и я, судя по всему, раз не вызываю иных чувств, кроме дружеских, значит, признана безопасной. А стало быть, вы не желаете влюбиться. Я верно понимаю?

Барон вдруг стал серьезен. Мы уже вернули аметиста в конюшню и теперь направлялись к дворцу, поэтому были в одиночестве. Фьер повернул голову и остановил на мне пристальный взгляд. Я улыбнулась в ответ, но отчего-то мне подумалось, что Гард сейчас решает, насколько можно быть со мной откровенным.

– Вы не показались мне любительницей сплетен, – произнес после некоторого молчания его милость. – Ни разу не слышал от вас, чтобы вы кого-то обсуждали или высмеивали. Да и, несмотря на то, что происходит вокруг вас, вы будто остаетесь в стороне. Вроде бы и участвуете в затеях ее светлости, но не бросаетесь с головой в ее авантюры, только если это не доставляет вам удовольствия, как в случае с батфленом.

– К чему вы говорите мне это? – насторожилась я.

– К тому, что мне кажется, я могу вам довериться и не опасаться огласки после. Это так?

– Я умею хранить секреты, – ответила я уже без всякой шутливости. – Однако если вы сомневаетесь, то лучше промолчите. Я не хочу, чтобы подозрения в моей болтливости и сожаления об откровенности осквернили нашу дружбу. Мне бы не хотелось терять вас.

Гард улыбнулся и признался:

– Если бы вы начали заверять меня о том, что я могу вам довериться, то мне пришлось бы последовать вашему совету и промолчать. Однако вас не столько интересует моя тайна, как я сам и наши добрые взаимоотношения. Я проверил и убедился, что могу довериться вам, и потому отвечу на ваши вопросы. Так вот, вы верно отметили, что я не имею никакого желания давать надежду ни Керстин, ни кому-либо другому. Как не могу позволить себе влюбиться, да это бы и не вышло, потому что мое сердце уже занято… – он выдержал паузу и закончил: – Моей женой.

– Вашей… – охнула я, так и не договорив. Это и вправду было откровение. – Но позвольте, отчего же вы скрываете?!

Фьер подал мне руку, и мы продолжили наш путь.

– Дело в том, – ответил он, – что моя супруга ниже меня по положению, ее отец – коммерсант. Знаете, такие браки иногда заключатся, когда аристократ берет девушку низкого сословия, когда нуждается в деньгах. Приданое бывает баснословным. Однако у моей Аделен из приданого было только доброе сердце и искренняя любовь ко мне. Ее отец разорился, и нашим браком я спас ее от последствий, которые постигли бы их семью, если бы дело дошло до суда. Помог тестю рассчитаться с долгами и начать новое дело.

Более того, я люблю свою жену и женился не только ради ее спасения, но по сердечной склонности, и совершенно счастлив в браке. Аделен живет в моем имении, где растит нашего сына. Я навещаю их при первой же возможности, но не могу привести во дворец, как не могу огласить, что женат на простолюдинке. Здесь этого не простят. Единственная, кто знает о моем настоящем положении, это ее светлость. Я ей нужен не только для того, чтобы исполнять обязанности мажордома и развлекать, но и чтобы быть ее ушами и глазами. Благодаря тому, что я легко схожусь с людьми, герцогиня знает обо всем, что происходит вне пределов ее видения. Так сказать, услуга за услугу.

– Как паучиха, – вырвалось у меня, и я, прикусив язык, бросила взгляд на барона.

– Верно подмечено, – усмехнулся Фьер. – Я ведь отправлен к вам не ради помощи. Ее светлость после наших встреч подробно расспрашивает, о чем мы говорили, кто подходил, не было ли чего-то подозрительного, возмутительного или примечательного. – Вот теперь я остановилась и развернулась к нему, ощутив сразу негодование, изумление и желание понять, зачем его милость признаётся мне в этом. – Вы слишком своевольны, и герцогиня с некоторых пор наблюдает за вами весьма пристально, потому будьте осторожны.

– Почему вы сейчас говорите мне об этом? – настороженно спросила я.

– Потому что я хочу, чтобы вы знали: я не доносил и доносить не собираюсь. Мне несложно рассказать о тех, кто для меня ничего не значит, но не о тех, кого я почитаю за друзей. Да, между нами еще не произошло ничего, что позволило бы называться друзьями, однако я чувствую в вас близкую мне душу, и потому мне омерзительно шпионить за вами. И именно поэтому я говорю с вами начистоту. А еще я устал от ее светлости. Она совершенно не умеет использовать чужую благодарность за оказанную ею помощь. Будто каменная плита наваливается и выжимает все соки. Если вам удастся избежать ее покровительства, сделайте это. В будущем дышать вам будет намного спокойней без давления и напоминаний о том, что она для вас сделала.

– Почему же не уйдете со службы? – искренне удивилась я.