Дорогой Аарон

Но самым важным было то, что часть никуда-не-смотрю-только-на-тебя, включала и несмотрение на официантку, которая из кожи вон лезла, чтобы обратить на себя внимание. Надувала губки и всякий раз, когда подходила к нашему столику, старалась перехватить его взгляд. Первая попытка: приняла заказ и спустя несколько минут принесла напитки. Мимо кассы. Следующая попытка, не увенчавшаяся успехом, была предпринята, когда она принесла заказ. Что тут скажешь, туго обтянутой униформой груди не хватило, чтобы он обратил на нее внимание. Как по мне, так она была из тех девушек, на которых я бы и сама не взглянула второй раз. А Аарон? Ну что Аарон, он то и дело украдкой бросал на меня взгляды и улыбался, пока мы ехали в машине, и не перестал это делать, когда мы уселись в кафе, которое он выбрал.

Я бы слукавила, если бы попыталась отрицать, что и сама то и дело украдкой поглядывала влево, когда мы отъехали от аэропорта. Мы всю дорогу почти все время молчали. Если я не была занята разглядыванием Аарона, то сосредотачивалась на пейзажах за окном, напитываясь красотами, которые так разительно отличались от того, к чему я привыкла в Хьюстоне.

Самое главное, что мы сидели лицом друг к другу, я осторожно улыбалась ему, а он улыбался мне той улыбкой, которая, казалось, имела секреты, зашитые где-то под его практически безупречной кожей. Если у него и были поры и пигментные пятна, то я не обнаружила даже крошечного угорька, а я очень придирчиво искала.

К счастью, Аарон оказался не таким тихоней, как я, и положил конец затянувшемуся молчанию. Он поставил локти на стол и опустил подбородок на руки. Глядя на него, нельзя было сказать, что он был в дороге несколько часов, чтобы добраться до пляжного домика, а после еще и меня поехал встречать.

— Ты выглядишь очень уставшей, — вот с чего решил он начать разговор.

Я моргнула и прикусила нижнюю губу, стараясь не воспринимать это как оскорбление.

— Неужели?

Уголки его рта слегка приподнялись, озарив лицо улыбкой, которую он безуспешно попытался скрыть.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Э.

Его рот таки проиграл битву, и он тихо рассмеялся.

— Ты знаешь, о чем я.

Подняв бровь, я с энтузиазмом кивнула, стараясь не улыбаться, совершенно в этом не преуспевая:

— Ты говоришь, что я ужасно выгляжу.

Одна из тех рук, что меньше часа назад лежала у меня на коленях, подперла подбородок.

— Я не это хотел сказать.

Тогда я прищурилась и склонила голову набок.

— Практически не сомневаюсь, что ты сказал именно то, что хотел.

— Неправда, — начал спорить он, не отводя от меня глаз.

Я сморщила нос.

— Да не парься. Я почти не спала последние две ночи, благодаря кое-кому. Поэтому не сомневаюсь, что выгляжу ужасно.

Он застонал. И похоже придвинулся поближе к столу, судя по звуку скрежета ножки стула о деревянную напольную плитку.

— Я не говорил, что ты ужасно выглядишь. Я сказал, что ты выглядишь усталой. Всего лишь.

И не подумаю улыбаться. Не буду я улыбаться.

— А есть разница?

Его глаза округлились. Он кивнул и склонил голову набок. Видимо, настала его очередь выёживаться.

— Ну да.

Аарон уставился на меня, я на него.

— Гмм.

— Гмм, — повторил он.

Я ухмыльнулась, он ухмыльнулся в ответ.

А вот это уже было очень похоже на наш интернетный трёп. Я расслабилась. Мне стало лучше… Я перестала бояться… всего.

— Не, ну если ты так говоришь.

Я попыталась сдержать улыбку, в итоге начала давиться от смеха и сделала вид, что типа зеваю, но с треском провалилась. Желая вести себя как можно естественнее, я старалась куда-нибудь пристроить руки, соображая о чем бы спросить. И мне не пришло ничего умнее в голову, только:

— Как доехал?

Мускулистые плечи, которые я еще толком не успела разглядеть, непринужденно поднялись и опустились.

— Нормально.

Второй рукой, он не глядя потянулся к пиву. А карие-прекарие глаза смотрели на меня.

— А твой рейс? Как долетела?

— Если не считать старика, который использовал мое плечо вместо подушки и ора мамы дома до того, все было хорошо.

Он вновь простонал, и я вспомнила те времена, когда он печатал что-то, что передавало те же эмоции. В общем, происходящее становилось с каждой секундой все более реальным. Более безопасным.

— Она разозлилась? — спросил он.

Я бы не назвала это «разозлилась»…

— Можно и так сказать.

Возле уголков его глаз появились морщинки, и я задумалась, эти морщинки появились из-за того, что он столько находился на солнце или причина им просто улыбка.

— Она меня не знает. Я бы удивился, если бы она не волновалась: вдруг я тебя похищу и продам на черном рынке. — И его взгляд в очередной раз обрушился на меня, тот самый, под действием которого я чувствовала себя застенчивой. Хвала небесам, что у меня хватило мозгов сходить перед выходом из аэропорта в уборную. — Она любит тебя. Ты счастливица.

Как, черт возьми, ему удалось сказать то, что я думала, было вне пределов моего понимания, но я решила: ааа пофиг.

— Ты сообщила им, что добралась?

Я потянулась к карману за телефоном и созналась: