Дорогие девушки

Он не поверил своим ушам. Сам Виктор предложил ему помощь! Все-таки есть на свете хорошие люди. А Виктор понравился ему с самого начала. Да-да, понравился. Виктор один над ним не издевался. Не дразнил, не бил, не пытался унизить. Виктор просто не замечал его существования, как слон не замечает существования какого-нибудь крота.

— Ну? Чего ты молчишь? Так хочешь или нет?

— Я… Конечно, хочу.

— Молодец. Знаешь, как я сделаю?

— Как?

— Я скажу всем, что ты мой друг, и они от тебя отстанут. Как тебе такая идея? Согласен?

— Я?

Виктор засмеялся.

— Ну не я же!

— Я… согласен, — кивнул он, улыбаясь от счастья и не веря своим ушам. — Я согласен с тобой дружить.

— Вот и хорошо. Знаешь, почему я так делаю?

Он покачал головой:

— Нет.

— Потому что люди должны помогать друг другу. Это написано в Библии. Знаешь, что такое Библия?

— Да. Это такие рассказы… старинные… Про Бога… Для стариков.

— «Для стариков», — передразнил Виктор. — Вот и видно, что ты деревня. Библия не только для стариков, она для всех. В ней написано, как люди должны жить. Приедешь домой — прочитай, понял?

— Угу.

— Вот и молодец. Там написано, что человек должен относиться к другому человеку так, как хочет, чтобы к нему самому относились. Например, если человек не хочет, чтобы его били, он сам не должен никого бить. Понимаешь?

— Да. Я не бью.

— И правильно делаешь, — одобрительно кивнул Виктор. — Ты, я вижу, толковый пацан. Ну, держи пять!

Виктор протянул ему руку, и он пугливо ее пожал.

— Кто же так жмет? — засмеялся Виктор. — Жать нужно сильно, по-мужски. Ну-ка, попробуй еще раз!

Он снова пожал, на этот раз чуть сильнее.

— Вот, это уже другое дело. Теперь мы друзья. Скажи это вслух!

— Мы друзья, — послушно повторил он, не веря своему счастью.

— Верно, — кивнул Виктор. — Мы друзья, а друзья должны всегда помогать друг другу и приходить друг другу на помощь. Если ты меня о чем-нибудь попросишь, я обязательно это сделаю, понял?

— Понял. И я. Я тоже сделаю, — с чувством сказал он и чуть не заплакал от благодарности. Теперь у него есть друг. И не просто друг, а самый классный друг на свете!

Виктор весело прищурился:

— Что сделаешь?

— Все!

— Все, что я попрошу?

Он кивнул:

— Да. Все, что попросишь!

— Дай-ка подумаю… — Виктор задумчиво почесал ногтем нос. — Нет, мне тебя просить не о чем. Хотя… Есть одна вещь. Так, мелочь. Если хочешь, я попрошу кого-нибудь другого.

— Нет! Попроси меня!

— А ты точно сделаешь?

Он кивнул:

— Да!

— Не врешь?

— Не вру.

Виктор смотрел на него с сомнением.

— Даже не знаю… Ну хорошо. Дай слово, что сделаешь то, о чем я попрошу.

— Даю слово!

— Поклянись жизнью матери.

— Клянусь!

Виктор строго сдвинул брови и серьезно произнес:

— Запомни: это страшная клятва. Ее нельзя нарушать, иначе твоя мама умрет. Ты это понимаешь?

— Да.

— Ну хорошо. Тогда давай — расстегни мне штаны.

Виктор стоял перед ним во весь рост, а он сидел на каком-то старом ящике, изумленно глядя на Виктора снизу вверх.

— Как это? — запинаясь, переспросил он, не веря своим ушам.

Виктор добродушно улыбнулся:

— Просто. Как себе расстегиваешь.

— Зачем?

— Кажется, у меня там клещ. А сам я все равно ничего не увижу. Ты ведь не хочешь, чтобы клещ пил мою кровь?

Он покачал головой:

— Нет.

— Тогда действуй.

Он протянул руку и, стараясь не смотреть, расстегнул Виктору молнию на ширинке и тут же отдернул руку.

— Молодец, — похвалил Виктор. — Теперь давай дальше.

— Что дальше? — понизив голос от ужаса, спросил он.

— Дальше смотри! Клещ ведь не ползает по трусам, он впивается в кожу. Давай, посмотри, не бойся.

— Но я не…

— Ты поклялся жизнью матери, помнишь? А такую клятву нельзя нарушать. Давай, не робей.

И он сделал это — глядя в сторону, предоставив всю работу одним только пальцам.

— Вот, молодец, — хрипло проговорил Виктор. — А теперь посмотри, нет ли на нем клеща. Я сказал: смотри на него. Да не бойся, он тебя не съест!

Он медленно повернул голову и посмотрел.

— Ну как? — спросил Виктор. — Не видишь клеща?

Он сглотнул слюну и, едва сдерживая отвращение, ответил:

— Нет.

— Посмотри поближе. Ну, давай, мы же друзья! Ты обещал мне помочь, помнишь?

— Я не могу.

— Но ты поклялся жизнью матери. Если ты не выполнишь клятву, она умрет. Ну, давай же. Я твой друг, помнишь?… Вот, молодец. Еще ближе… Еще… Держи его в руке, чтобы лучше было видно… Вот так…

Вдруг Виктор повернулся к двери и негромко свистнул. Дверь распахнулась и в сарай ввалилась ватага ребят. В руках у одного из них был фотоаппарат и, прежде чем он успел отвести лицо от ширинки Виктора, фотоаппарат успел щелкнуть, осветив гнилые, затхлые внутренности сарая яркой молнией.

Пацаны захохотали. Вместе с ними засмеялся и Виктор.

— Ну как? — кричал он, заливаясь смехом. — Нашел клеща?

— И у меня поищи! — крикнул кто-то.

— И у меня!

— И мне посмотри!

Темные тени надвигались на него, гогоча и расстегивая ширинки. А он сидел, оцепенев от ужаса, и смотрел на них широко раскрытыми глазами. В этот миг мир перестал для него существовать, и он понял, что больше в его жизни не будет ничего хорошего. Один только ужас. Черные, хохочущие тени, надвигающиеся со всех сторон и заслоняющие свет.

2