Дороги и судьбы с нуля

Обняла Марина родных и близких, брату Анатолию пожелала успехов в учёбе и в спорте. Конечно, она с ним будет общаться тоже в интернете. Социальные сети сближают всех В общем, так вот и состоялись её проводы. Подошёл электропоезд и Марина в сопровождении, Виктора Кормакова вошли в вагон.

До аэропорта Пулково они добрались быстро, на такси. До авиарейса сообщением Санкт-Петербург-Хабаровск оставалось ещё несколько часов. Можно было поговорить о текущих событиях, о личной жизни, не спеша, не торопливо.

– Непросто тебе, Марина, будет добираться до места, – предположил Виктор. – Я по карте смотрел. Так и не обнаружил твою Азимутовку на побережье Охоткого моря. Магадан, Охотск и несколько посёлков обозначены…

– Ты не можешь знать, где это находится. Да и всё гораздо проще, Виктор, – пояснила она. – В Хабаровске мне обещали предоставить место в вертолёте, который меня и доставит до рабочего посёлка, который пока неофициально называется Азимутовкой. Дело даже и не в названии.

– Хорошо если так.

– Иначе не будет. Я обо всё договорилась через интернет с самым главным хабаровским дорожным начальством. А ты…

– Что я?

– А ты, Витя, настоящий друг. С тобой мне, как-то, спокойно.

– Я всегда буду с тобой.

– Не стоит пока говорить о том, чего, скорей всего, не предвидится.

– Но, может быть, ты поймёшь, что большое видится на расстоянье. Это не я сказал, а Сергей Есенин, и я ему верю.

– Не надо об этом. Лучше расскажи что-нибудь о себе, Витя.

– Что рассказать?

– Что-нибудь светлое и доброе о своих родителях.

– А если это не светлое и не доброе?

– Да всё, что угодно. О тебе ведь никто и ничего толком не знает. Ты ведь не Волхове родился? Вроде, в Великом Новгороде.

– Так и есть. Ну, хорошо, я расскажу нечто такое, что может испортить тебе настроение. Но, возможно, и нет.

– Я готова тебя слушать. Времени у нас, как говорится, целый вагон.

И он решил рассказать историю из своей жизни, которой редко с кем делился. Случай из раннего детства. Память человеческая утроена так, что из самых первых этапов его существования она сохраняет, в основном, только моменты великой радости или горя.

А это Виктор забыть был не в силах. Но вот совершенно не понятно, почему решил он рассказать о давнем, незабываемом своей любимой девушке Марине, которой считала его другом или товарищем. Не больше и не меньше. Наверное, в минуты уныние, перед началом долгой разлуки с Мариной, на него вдруг и накатило откровение, желание поделиться тем, с чем никак не желала расстаться его память.

…Жил Виктор на окраине Новгорода, в частном доме, со своими родными и близкими. Там, в огороде, прямо у забора росла высокая и густая полынь, выше человеческого роста. Никто её и никогда здесь не вырубал. Не мешала. Наоборот, как бы, закрывала от ветра и солнца небольшой участок, засаженный картофелем. Самые настоящие джунгли, в которых в полном одиночестве Колька любил играть. Там интересно. Легко представить себя охотником или путешественником. Да ведь из стебля полыни и можно сделать длинное копьё и метать его в цель.

У Витьки есть брат Шурка, понятно, он тоже Кормаков. но намного его старше. Так, видимо, получилось. У тёти Полины, Шуркиной жены – маленькая дочь Лолита. Красивая. Ходит на маленьких ножках по полу и пыхтит, как паровоз. Каждый шаг ей пока с трудом даётся. Учится ходить. Ясно, что скоро будет резво бегать.. Но разве Витька не счастливый человек? Правда, нет у него мамки с папкой. Бабушка утверждает, что их никогда и не было, что его Дед Мороз под Новый Год в мешке принёс.

Конечно, Виктор понимал, что всё это выдумки, что дети рождаются, и никто их и никуда не приносит. Да и не в какой капусте новорождённых не находят. Им в прошлом году, ещё в третьем классе, учительница об этом говорила.

Они с братом бабушку мамой называют. Слово-то какое мягкое, хорошее – «мама». И страшно порой произнести его вслух потому, что он знал – мамы у него нет. Раньше он считал, что его бабушка совсем и не бабушка, а мать его. Но Шурка объяснил мальчику, что родителей он не имеет. Всякое ведь в жизни бывает, и Витя это понимал. Но, всё-таки, у Шурки он спрашивал:

– А почему их нет? Если ты мне брат, то и у тебя тоже нет родителей.

– Понимаешь, – смутился Шурка и, не задумываясь, сказал. – У меня тоже не имеется ни мамки, ни папки.

Ему-то, Витьке, что? Он маленький. Не видел никогда ни матери, ни отца. А вот его старший брат, наверное, видел, и ему грустно без них.

– Шур, а Шур, – не однажды задавал ему Витька вопрос, – а какие они были? Хорошие?

– Хорошие, хорошие, – нервничал брат. – Отстань!

– Они умерли, да?

– С чего ты взял?! – орал Шурка, выдавая ему крепкий подзатыльник. – Мелешь всякую несусветную чушь!

Младший на старшего не обижался. Только отходил в сторонку и вздыхал. Потом играл с Лолитой. Чаще всего помогал ей раскладывать кубики, строить «дома». Она почти всегда ничего не понимала, совсем не смышленый ребёнок ещё. Злилась, разбрасывая кубики по всей комнате.