Дорога, которой нет

Иногда руки чесались прополоть, проредить, но отвращение к сельскохозяйственному труду побеждало, и Ирина уговаривала себя, что для земли так даже лучше. В школе они проходили, что какая-то часть пахоты должна пребывать «под паром», разве нет?

Тимур скосил траву на лужайке перед домом, и этого достаточно.

Дни шли за днями, и однажды утром, открыв парник, Ирина не нашла на своем напоминательном листе свободной клетки, куда поставить галочку. Все было заполнено, значит, оговоренный месяц прошел.

Ирина обрадовалась, что скоро ее патронаж закончится, приготовилась восхититься соседкиным загаром, но прошел день, прошел второй, наступили выходные, Кирилл привез детей в новых кроссовках (представительнице правосудия страшно подумать, где он их купил), а о Наталье Борисовне не было ни слуху ни духу.

Это показалось Ирине очень странным. Ладно, под впечатлением от Крыма соседка внезапно разлюбила свои обожаемые грядки, но бросить Степана Андреевича она точно не могла. Разве что супругам так понравилось на Черном море, что они внезапно решили оставить все, уйти на пенсию и остаться в Крыму навсегда? Не исключено, конечно, но слишком авантюрно для солидной пожилой пары.

Ирина с Гортензией Андреевной подождали еще несколько дней. Никакого шевеления на участке, а дом так и смотрел на них, по образному выражению Никитина, «пустыми глазницами окон».

С трудом найдя в записной книжке домашний номер соседки, Ирина съездила на почту к междугородному телефону-автомату, но ответом ей были только длинные гудки, и пятнадцатикопеечная монета осталась непроглоченной. На следующий день звонить поехала Гортензия Андреевна, и с тем же результатом.

Это было странно. Недоумевая, женщины решили обратиться к надежному источнику – самому Никитину.

К слову, старушка почти отказалась от своей дерзкой версии, заметив, что если что-то можно объяснить глупостью, то и надо объяснять глупостью, а не хитроумными планами. Книги, конечно, прекрасный канал связи, но они имеют один существенный недостаток – крайне низкая скорость передачи информации. От замысла до публикации проходит год, а то и больше, за это время сведения безнадежно устаревают. Кроме того, будь Никитин резидент, вел бы себя скромнее, не кичился своим достатком, не мелькал бы постоянно в телевизоре, высказываясь по всякому поводу, короче говоря, не раздражал бы народ. И, наверное, столь скрупулезное внимание к деталям легко объясняется творческой манерой автора. Платят, в конце концов, за строки, вот он и набивает объем всякой ерундой, вполне простительная слабость.

Позавтракав, они отправились к Степану Андреевичу целой делегацией: Гортензия Андреевна, Ирина с коляской и Володя с любимым грузовиком.

В этот раз косые взгляды аборигенов писательской зоны не уязвляли Ирину, ибо она пришла по делу. С гордо поднятой головой промаршировав до ворот никитинского поместья, Гортензия Андреевна решительно постучала в узорчатую створку из какого-то явно благородного дерева. Открыл сам Никитин, одетый по-домашнему, в старые вылинявшие джинсы, футболку с надписью Adidas и кроссовки на босу ногу. В руках он держал кружку, от которой расплывался упоительный аромат настоящего кофе. Ирина особенно восхитилась букетом, потому что, как кормящая мать, уже полгода сидела на бескофеиновой диете. На заднем плане виднелась супруга Степана Андреевича в цветастом сарафане и широкополой соломенной шляпе. По всему выходило, что их маленький поисковый отряд прервал настоящую дачную идиллию.

Узнав, зачем они пришли, Никитин нахмурился.

– Я сам в недоумении! – энергично, даже зло воскликнул он. – Наташа должна была вернуться неделю назад, и, ей-богу, ума не приложу, что произошло. Нелетная погода? Но это же Крым, а не Таймыр, в конце концов!

– Совершенно верно, – кивнула Гортензия Андреевна, – когда на юге целую неделю нелетная погода, это уже стихийное бедствие, о котором нам сообщили бы по телевизору. Вы ничего такого не слыхали?

Степан Андреевич сказал, что нет, пригласил незваных гостей войти, а когда они отказались, очень мило посюсюкал с Женей и Володей, сокрушаясь, что дети его давно выросли, разъехались, и ничего в доме нет интересного для молодежи.

В ответ на вопрос Ирины, не могла ли Наталья Борисовна, как человек со счастливой привилегией свободного графика, просто продлить себе отдых, Степан Андреевич на секунду задумался, но в итоге сказал, что категорически нет. Из отпуска верный редактор обещала привезти готовый текст со всеми правками, который он должен был сдать в издательство неделю назад. С грехом пополам он вышел из этого затруднения, передав авторский экземпляр без правок, но с нетерпением ждет, что Наташенька появится с отредактированным текстом до того, как тот пойдет в набор.

– Подождите, как это неделю назад? – удивилась Ирина. – Наталья Борисовна неделю назад только прилететь должна была.

– Ну да, – бесхитростно признался Степан Андреевич, – и прямо из аэропорта повезла бы рукопись в издательство машинисткам. У нас с ней полное доверие, я никогда не перечитываю ее правки.