Дорога к вулканам

Утром Тим проснулся от «бряканья» ведра с водой о бетонные кольца колодца. Проснулся, мельком взглянул на наручные часы, лежавшие на прикроватной тумбочке, и сонно пробормотал:

– Без пяти шесть утра. Офигеть можно. Серёга-то фермер. Видимо, уже привык вставать в такую безумную рань. Подремлю, пожалуй, ещё минут сорок-пятьдесят…

Но поспать не довелось.

– Ба-бах! – глухо бабахнуло за окнами.

– Дзынь-нь-нь! – тоненько зазвенели стёкла в оконных рамах.

– Твою мать! – спрыгнул-слетел с кровати Тим и, как был в трусах, выбежал – через горницу и сени – на крыльцо.

– Доброе утро, – радушно поприветствовал его стоявший возле столба с умывальником Пугач. – Хороша водичка… А что это, Брут, ты такой всклокоченный? Выскочил, словно на деревенский пожар торопишься.

– Так это… Грохотало, вроде… Что-то на полигоне рвануло?

– Не-а. Это просто старина-Шивелуч, заскучав в одиночестве, решил немного пообщаться с местными жителями. До него тут недалеко, порядка сорока шести-семи километров. Посмотри-ка направо.

Тим посмотрел. На небе – над тёмно-зелёным лесом, где-то вдалеке – наблюдались клубы густого тёмно-серого дыма.

– Извержение? Сильное?

– Локальное, не обращай внимания, – старательно растираясь полотенцем, заверил Серёга. – На несколько суток. Шивелуч чуть ли не каждый месяц напоминает о своём существовании. Покашляет чуток. Раскалённой лавой слегка поплюётся. А после этого вновь – на некоторое время – успокоится.

– Ба-бах! – опять разнеслось над округой. – Бух-х-х-х…

– А что там взрывается? – переминаясь озябшими пятками по холодным доскам крыльца, спросил Тим.

– В основном, газы всякие и разные. А ещё иногда из жерла и бомбочки вулканические вылетают… Кстати, тут недалеко имеется неплохая смотровая площадка с отличным видом на Шивелуч. Туда любопытных туристов регулярно привозят на автобусах. Выходишь из калитки и идёшь направо. На втором перекрёстке поворачиваешь налево, метров через двести пятьдесят ещё раз налево, а после этого шагаешь до упора.

– А что? И прогуляюсь. Тоже полюбопытствую… Чем я, собственно, хуже всех прочих?

Он по-быстрому посетил туалет, умылся, оделся и, прихватив с собой собак, отправился на прогулку.

Было тепло, но между деревьями, окружавшими дорогу, плавно перемещалась лёгкая туманная дымка. Пахло неизвестными травами, летней влагой и печным дымком. Солнышко стыдливо пряталось за длинными и низкими светло-сизыми облаками.

Гордая Найда, закинув пышный белоснежный хвост на спину, умчалась вперёд, а Клык, меланхолично семенивший рядом с хозяином, поинтересовался:

– Гав? – мол: – «Как дела? Есть новые мысли?».

– Ничего определённого и интересного, – смущённо вздохнул Тим. – Нахожусь в раздумьях и терзаньях… А что у тебя?

– Гав, гав, гав-в-в.

– Даже так? Наметились серьёзные сердечные отношения? Даже, возможно, нашёл-отыскал свою вторую половинку?

– Гав!

– Завидую, братишка…

Поворот, второй, впереди заметно посветлело, и вскоре они оказались на высоком речном берегу. Вернее, на сорокаметровом обрыве, на краюшке которого, невозмутимо вглядываясь вдаль, сидела Найда.

– Гав, – устраиваясь рядом с бело-бисквитной самоедкой, любезно пояснил Клык, мол: – «Сейчас мы находимся напротив того места, где речка Еловка впадает в реку Камчатку. Кофейно-бурый поток – это Камчатка. А светло-серый, соответственно, Еловка. Мы с подружкой здесь уже побывали вчера. Мимоходом…».

Над обрывом мелькали-носились – чёрными изломанными молниями – шустрые камчатские стрижи. По речной глади спешили куда-то (очевидно, по важным делам), два пузатых рыбацких баркаса. А на северо-востоке, над далёкой линией горизонта, величественно возвышался конус вулкана Шивелуч.

«Какой-то он… э-э-э, треугольный и ассиметричный», – мысленно прокомментировал Тим. – «А клубы дыма, честно говоря, весьма впечатляющие. Вверх, клубясь, поднимаются, поднимаются, а потом постепенно превращаются в шлейф-полосу, заметно отклоняющуюся к западу. Знать, ветер сегодня дует со стороны Тихого океана…».

Над конусом вулкана неожиданно полыхнул – сквозь клубы бело-серого дыма – яркий ало-розовый всполох. За ним другой. Третий.

А секунд через пятнадцать-двадцать опять загрохотало:

– Бух-х-х! Ба-бах! Бух-х-х-х-х…

– Гав, – предположил Клык, мол: – «Вулканическими бомбочками, не иначе, плюётся…».