Дорога длиною в жизнь

И подтолкнув Леху к скобам, полез вслед за ним. Наверху все оставалось в том же виде, как и в тот момент, когда появление ротмистра, сработало катализатором, и их раскидало по городам, временам и весям. Упавшая набок керосиновая лампа была поставлена, в вертикальное положение, вновь зажжена, и друзья увидели стоящий на столе заплечный мешок, заполненный до отказа изумрудами, когда-то добытыми Лехой из закрытого сейчас соседнего помещения. Вот только если в тот день Алексей был несказанно рад добытому богатству, намекая на то, что теперь Длинный будет клянчить у него денежку на мороженное, то сейчас отнесся к мешку, более чем индифферентно. И когда Длинный предложил ему забрать мешок с собой, тот несколько отстранено произнес.

— Да, мне это как-то уже и не надо. Та, кого я любил осталась там, а другая мне не нужна.

— Похоже здесь нужен хороший психиатр, а точнее розги, чтобы привести в чувство этого слабака!

Воскликнул Длинный услышав Лехин ответ.

— Ну-ка отставить весь пессимизм, закидывай мешок за плечи, и топай на вершину башни. Хватит здесь прохлаждаться, а то опять закинет тебя за тридевять земель, и будешь стонать и плакать, жалуясь на свою никчемную жизнь.

Где-то пинками, где-то уговорами, а где-то и более действенными методами, Длинный наконец заставил Леху собраться и потопать наверх. Алексей шел как автомат, не обращая внимание ни на что вокруг, и к удивлению Длинного, несмотря на то, что они как минимум уже раза четыре наступали на запретные ступени, ни одна из ловушек, так и не сработала. Было очень похоже на то, что древний артефакт сам рад поскорее избавиться от непрошеных гостей, и потому отключил все, что можно.

Зато, упорство Лехи было действительно впечатляющем. Если, тогда спускаясь вниз он постоянно жаловался на усталость, и просил отдыха, то сейчас он проскакал все триста шестьдесят пять ступенек включая и ту площадку на которой они останавливались на ночной отдых, без каких-либо возражений, и не произнеся за всю дорогу ни единого слова. И первыми словами которые услышал Длинный, когда они наконец поднялись на вершину пирамиды были.

— Командуй. Мне уже все равно. И вообще я надеюсь на скорую встречу с Татьяной. — Произнес Леха, явно намекая на то, что долго не заживется на этом свете.

— Идиот! — В сердцах воскликнул Сема. — Женщину ему подавай. А на сына ему значит наплевать. А еще, я люблю, я люблю…

— Ну какого сына? — Тут же встрепенулся Алексей. — Откуда сын? И откуда ты знаешь о нем?

Длинный, видя, что настроение друга резко поменялось, молча разжег примус, поставил на него чайник, и сел возле него. Ожидая пока тот закипит, спокойно закурил трубку и задумался о чем-то своем, изредка поглядывая на друга, не находящего себе места. В общем-то Леха прекрасно знал, что если Длинный так поступает, значит ему есть что сказать. И это «что-то» довольно важно. Но скажет только тогда, когда сочтет нужным. Но все-равно спокойнее от этого не становилось.

— Сядь, не мельтеши перед глазами. Лучше достань кофе и завари нам пару чашек.

Леха, тут же бросился выполнять распоряжение друга. Наконец после первого глотка Длинный заговорил.

— Ты помнишь фотографии, которые датировались декабрем 1939 года, сделанными в Мюнхене?

— Откуда ты?..

— Если ты будешь меня перебивать, то ничего не узнаешь. — Спокойно произнес Длинный и Леха тут же замолчал. А после произнес.

— Конечно помню. И очень жалею о том, что они остались там, в той жизни.

— В декабре 1939 года, ты переспал с той девушкой…

— Да, как ты смеешь так говорить! — Вскричал Леха, но Длинный, казалось не слыша восклицания своего приятеля продолжил.

— … А, четырнадцатого июня 1940 года, на этапе Москва — Магадан, Татьяна Борисовна Штейгер родила мальчика. Семимесячного, недоношенного, что, впрочем, неудивительно учитывая то, через, что ей пришлось пройти.

Леха казалось превратился в статую, стараясь не пропустить ни единого слова вылетающего из уст своего друга. И очнулся только тогда, когда Длинный закончил свой монолог словами:

— И, этим мальчиком, твоим сыном, в той реальности оказался именно я. Так, что папочка, обними своего сына.

— Правда, что ли? — Удивленно воскликнул Леха.

— Я тебя когда-нибудь обманывал?

— Но тогда, значит…

— Ничего это не значит. Все это было и осталось в той реальности. А вот здесь кроется маленький нюанс…

— Какой, такой нюанс, не томи!

— Зачем тебе, ты же все равно жить не хочешь, и давно решил для себя отправиться на встречу с «мертвой царевной». А живые тебя уже и не интересуют.

— Какие живые? Сыном ты мне был там, а здесь, признаю, друг, больше чем брат и больше чем даже отец, но все же ты не сможешь заменить мне Таню.

— Я точно нет. — Произнес Длинный чуть отодвигаясь в сторону. — А она сама… Ну не знаю, может выйдет замуж и проживет спокойно с кем-то другим…

Тут уж Леха не выдержал, отбросил в сторону кружку с недопитым кофе и вцепился в грудки Длинному.

— Как ты можешь шутить такими вещами⁈ Я любил и продолжаю любить эту девушку, а ты, а ты…