Дорл

Платье и в самом деле было невероятно красивым. Перламутровое, с рисунком из шелковых нитей, в который были вплетены жемчужинки — будто звезды, не исчезнувшие на рассветном небе. Марта даже опасалась к нему прикасаться! Впрочем, так случалось с каждым нарядом, который доверял ей Китз: она восторгалась тканью, отделкой, аккуратностью шитья и не знала, как подступиться к такой красоте, чтобы случайно не испортить.

— Я привез сюда самые любимые платья госпожи из самого Деноса! Ты представляешь, какое расстояние я преодолел вместе с этими нарядами? За нами всю дорогу следовал дождь, а потом еще по болотам пришлось ехать… Ужасно! Разве я мог доверить это какой-нибудь бестолковой камеристке? Уверен, от нарядов госпожи остались бы одни лохмотья, если бы я не позаботился обо всем! И вот так всегда! Все, все приходится делать самому! Ох, бедная моя госпожа… Наконец-то она вернулась! И как славно, что я приехал сюда. Вообще-то, я смотритель замка Верховного, но кто бы проследил, чтобы госпоже подготовили ее платья должным образом, если не я? А еще эта ужасная полевая кухня… Дай волю повару, он бы кормил госпожу одной только жаренной дичью без соли, а госпожа так любит ягоды и мед… И шатер… О, великие Предки, вокруг такая грязь, что сохранить его в чистоте труднее, чем победить сто армий! Я же не могу позволить своей госпоже спать на грязных простынях! Она такая утонченная, а тут одни болота…

Китз, раздуваясь от собственной важности, как всегда говорил без умолку. Марта подозревала, что он несколько преувеличивает свою значимость в жизни госпожи Али, но все же грозный смотритель ей нравился. Хотя бы потому, что он нагружал ее работой, за которую она получала вкусную еду и даже кров — под навесом, вместе с другими слугами, где было сухо и светло.

Каким-то чудом ей удалось избежать смерти. Сейчас она даже смутно помнила, как стояла связанная по рукам и ногам на плотине, которую они строили. Ее разум будто старался поскорее забыть эти страшные минуты. Но дамба осталась стоять на месте, а всех пленников увели на сушу, и словно бы даже забыли об их существовании. Альфам стало не до них, когда пропала госпожа Али, и Верховный ушел на ее поиски, а за ним и еще трое его братьев. Марта гадала, что с ней теперь станет, молясь про себя, чтоб про них никто и не вспомнил… А потом из Деноса приехал смотритель замка — Китз.

Вечно кудахчущий и недовольный, он гонял слуг круглыми сутками, словно никогда не спал сам, и постоянно сетовал на то, что ему не хватает людей. Ее, Марту, он выбрал среди пленников сам и сразу поручил ей вместе с другими девушками натирать до блеска посуду. Марта старалась изо всех сил, чтобы не разочаровать своенравного смотрителя, и он заметил ее старания, хотя и ругал без конца за нерасторопность и грозился высечь. Затем она прибиралась в большом шатре, где никого не ночевал, потому что и Верховный, и его омега находились далеко, вычищала ковры, раскладывала приятно пахнущие травы, зажигала свечи, взбивала подушки, и снова чистила посуду… Китз, несмотря на отсутствие хозяев, поддерживал идеальный порядок, как если бы они были здесь.

Вскоре смотритель доверил Марте самое ценное: платья госпожи Али. Где она и когда вернется никто не знал, но Китз распоряжался готовить платье для госпожи утром — светлое, с длинными рукавами, но легкое и струящееся, как утренняя заря, с мягкой накидкой, чтобы не замерзнуть от еще не исчезнувшей до конца ночной прохлады, в полдень — цветное, яркое, в кружевах, с тонкой, воздушной пелериной, вечером — открытое сверху и с тяжелыми, сложными драпировками снизу, убранное драгоценными камнями и золотыми нитями, ночью — почти невесомая сорочка, прикосновение которой словно дыхание ветра. Наряды так и оставались нетронутыми, но Китз не сдавался. Марта прилежно, боясь даже дышать, аккуратно расправляла складки очередного платья, чтобы чуть позже заменить его на другое.

Но сегодня все было не так. Верховный вместе со своей омегой вернулся ночью, так что этот волшебный утренний наряд с жемчужными узорами наконец-то найдет свою хозяйку. Всю ночь Марта не могла уснуть, думая о белокурой омеге, так поразившей ее в Деносе. Вспомнит ли она бету с Багрийских топей? Узнает ли? Али казалась ей неземным существом со своими большими синими глазами, белой кожей и тонкими руками. Марта взглянула на свои грубые ладони и поморщилась. Она казалась самой себе неотесанной дикаркой — большой и некрасивой, до ужаса нелепой в своем наряде. Зачем госпоже Али помнить о таких, как она?