Дориан: имитация

Терри, мускулистый карлик, поглаживал свой волосистый совочек и притоптывал мокасином по твердой земле. Шесть месяцев безбедной жизни в Калифорнии покрыли Гэвина соответствующим налетом, и прилипчивый слой этот еще и карамелизовало солнце. Дориан остался Дорианом — неказистое, прозаическое окружение неизменно делало его еще более прекрасным, еще неоспоримее юным. Все трое смотрели на крышу строения, туда, где на краешке мостика, идущего поверх нескольких больших, снабженных колесами дьюаров стоял Фертик. Радом с ним помещался персонаж, смахивающий на командира бойскаутского отряда при полном параде: шорты цвета хаки, носки до колен, нож в ножнах, очки в проволочной оправе и вскормленный верхней губой признак мужественности — моржовые усища. Из мрака возносились под солнечный свет завитки испарений сухого льда. Фертик вглядывался в них с озадаченным выражением благовоспитанной леди, узнавшей что ей, в ее-то шестьдесят три года, вновь предстоит стать матерью.

— И что это такое? — спросил он у командира скаутов.

— «Невроканы», — последовал ответ, — емкости, в которых сохраняются головы членов нашего общества, избравших частичную приостановку жизнедеятельности.

— И это стоит пятьдесят тысяч, так?

— Правильно.

— А, э-э… приостановкавсего моего тела обойдется намного дороже?

— Порядка ста шестидесяти тысяч долларов, сэр, так что, да, значительно дороже. Однако, как я вам уже говорил, когда мы осматривали хранилище, в крионную приостановку вкладываются не одни лишь финансовые средства. Все члены общества целиком и полностью разделяют нашу философию и большинство их готово участвовать в перфузии, то есть в приостановке жизнедеятельности своих собратьев после их деанимации.

— Ну, тут я не уверен…

— Послушайте, — командир скаутов присел на корточки и заговорил, вглядываясь в сухой лед, точно в лагерный костерок, — я принимал участие вот уже в четырех приостановках и могу вам сказать, что первые секунды после деанимации, когда вся команда дружно берется за дело, и я рассекаю бедренную артерию, чтобы мы могли закачать в нее глицерин, я испытываю такое удовлетворение тем, что делаю, какого мне не давало ничто из того, чем я занимался в жизни. А я был в Наме сержантом морской пехоты — я не щенок, нет, сэр.

— Мм, да, конечно, — да и я тоже себя по собачьей линии нимало не числю. Скажите, Дориан, — спросил он, склоняясь вниз, — вы предпочитаете приостановку всего организма или только, мм, невро?

— Если вам так хочется знать, Фергюс, всего — я не хочу, чтобы после реанимации для меня клонировали еще чье-то тело. Вдруг оно окажется в дурном состоянии — они могут перепутать мою ДНК с чужой и кончится все тем, что голову мою насадят на тело похуже — такое, как у Терри, к примеру.

— Кончай, Дориан! — мускулистый карлик взвился на невидимом поводке, сжимая в руках невидимый же секатор. — Я не обязан выслушивать это дерьмо, я тебе не домашняя собачонка.

— Мальчики, мальчики, — умиротворяюще воззвал к ним с высоты Фертик, — к чему этот спектакль? А кстати, о собачонках, — он снова повернулся к служителю бессмертия, — есть у вас какие-нибудь средства для, мм, приостановкинаших меньших собратьев?

— Да, конечно. Взгляните вниз, сэр, видите те синие холщовые мешки? В них покоятся домашние любимцы наших братьев. Лично я считаю, что, когда мы встретимся после реанимации с четвероногими друзьями, это будет для нас большим утешением и очень поможет нашей интеграции в общество будущего, которое окажется — в техническом отношении — неизмеримо более изощренным, нежели наше.

В лимузине, который летел, погуживая, на запад по 99-й магистрали, Гэвин просто-напросто реготал: Домашние любимцы! Неизмеримо более изощренная технология! Кого эти шуты гороховые пытаются обморочить? Ты видел их операционную? Это какой-то «Доктор, мать его, Килдаре», полное жульничество.

— Не думаю, что ты будешь вот так же смеяться, — запыхтел Фертик, — когда окажешься на том свете, а мы — Терри, Дориан и я — будем резвиться в самом настоящем Элизиуме. Ммм, представляю себе картину… кристально чистые озера, бесконечно высокие башни из прозрачного сапфира, а вокруг все сплошь совершенно божественныемальчики…

— Ты что, кислотынаглотался? — Гэвин склонился с переднего сиденья и потыкал в Фертика пальцем. — Вид у тебя определенно чокнутый.

Терри, ведший машину, — пухлая подушка под ягодицами, шоферская фуражка, сидевшая, точно ермолка, на заостренной макушке, — повернулся к Гэвину, цапнул его за руку и прорычал: Не трогай босса!