Допущение

— Ты меня прости, сынок, но такой уж я эгоист. Мне очень жаль, что тебя больше не будет. Я понимал, конечно, что из моей затеи вряд ли что выйдет и все же на что-то надеялся. Такой я эгоист. Зря надеялся, оказывается. Да ты сиди, сиди, сынок, так будет удобнее. Страшное это дело — одиночество.

— Естественно, — согласился Иван, глядя на него с любопытством.

— Не захотел ты меня понять, Дай Банг. Опозорил перед всем честным народом и не захотел понять. Что же теперь прикажешь делать? Ты уж прости старика. Согласись: это неплохо — скопытиться от руки отца.

— Жаргончик у вас прямо Прынцевский, — весело сказал Иван. — Не знаю, кто мой отец, но «пушку» дайте-ка лучше сюда.

— Я, я твой отец, Дай Банг! — лицо у Эрэфа странно дернулось. — Это про твою маму мы сегодня вспомнили. Такое будущее — и коту под хвост! Эх, сынок.

— Вы мой отец? — изумленно спросил Иван. — Оригинальная ситуация…

"Что за неустроенный мир, где тебе все равно, кто твой отец, — подумал он. — Вот мой отец — а мне все равно".

— Впрочем, это ничего не меняет, — сказал он вслух. — Дайте ваш пистолет.

— Так ты ничего и не понял. Прощай, сынок!

Выстрелив в упор, старик выронил оружие и закрыл лицо трясущимися руками.

— Да жив я, жив, — вставая, сказал Иван. Эрэф опустил руки, лицо у него было жалкое и мокрое, губы дрожали.

— Это "Пулька", — объяснил Иван. — Антибабахалка. У нас теперь стреляй, не стреляй, все равно не попадешь. Пойдемте, а то поздно уже. Со снохой, гм, гм, познакомлю… Да вот она, кстати.

Действительно, появился «Бобик», за ним осторожно шла Наташа. И конечно же, она сразу увидела и изувеченный корабль, и оплавленный асфальт, и пистолет под ногами.

— Наточка, — заторопился Иван. — Это вот, представь, мой отец. Он немного погостит у нас. Хорошо?

Эрэф в это время, шипя, отдирал приклеенную бороду.

— Отец? — тихо переспросила Наташа. — Горе ты мое…

* * * *

Ивана вызвали в Москву. Он отсутствовал ровно неделю и вернулся с неподъемным чемоданом и гигантской раздутой авоськой.

Эрэф, обычно проводивший время в выделенной для него уютной комнате, на этот раз вышел в столовую, угнездился, приняв на колени Жулика, в кресле и оттуда наблюдал за действиями молодой пары.

— Ой, "неделька", — восхитилась Наташа. — Какая прелесть!

— Это Валентине Егоровне, — возвестил Иван.

— Да на нее же не полезет, — убито сказала Наташа.

— Значит, дочке. Или внучке. Заказ, Ната.

— У людей ни стыда, ни совести, — сказала Наташа. — Лифчики тоже заказывали?

— Лифчики, гэдээровские комбинации, — пробубнил Иван, — импортные румяна, духи "Быть может", помаду, не помню какой номер, у меня все записано.

— Купил?

— Не все.

— Воду на тебе возят, я смотрю.

— Наталья, — подал голос Эрэф. — Мужа должно уважать и лелеять, а не дергать.

— Я его люблю, — спокойно сказала Наташа. — Поэтому поправляю, когда он не прав. Ваня порой такое отчебучит, будто с Луны свалился.

— Все мы тут с Луны свалились, — проворчал Эрэф.

— Что есть, то есть, — сказал Иван. — Этот быт для меня темный лес… Вот еду, понимаешь, домой, а у самого сомнение — зачем же чужим людям все это барахло везу? Что они — больше уважать меня будут?

— Тогда на кой ляд? — буркнул Эрэф.

— Я же говорю — темный лес. Просто хочется сделать приятное. Для себя жить — последнее дело.

— Много тебе помогают, — с сомнением сказал Эрэф. — Все своим горбом заработал. Правильно Наташка говорит: воду на тебе возят. Зря я ее ругнул, извини, Наталья.

— Что-то я вас не пойму, — сказала Наташа.

— А что тут понимать? Простота хуже воровства, — веско произнес Эрэф. — Уж больно ты, Ваня, прост. Вот погоди — на твоем материале какой-нибудь умник накропает докторскую… Надо жизнь вот так держать. — Он сжал кулак.

— Издержки, конечно, бывают, — согласился Иван, — но они от нашего несовершенства. Ведь кто ворует идеи? У кого ни гроша за душой, кто думает спинным мозгом. Так мы далеко не уйдем.

— С Луны свалился, — констатировал Эрэф и от возмущения даже отвернулся, стал смотреть в угол.

— Каждый человек талантлив, — продолжал Иван. Надо не полениться и найти свое «я». Тогда и воровать чужое будет незачем. Своего будет достаточно.

— Все, мужчины, — сказала Наташа, — пора обедать.

— Идеалист… — Эрэф пощекотал Жулика за ушком, тот, не просыпаясь, неожиданно громко мурлыкнул. — Ну, так что там, в столице?

— Будем ставить эксперимент, — коротко ответил Иван и сделал вид, что не заметил, как скривился Эрэф.