Допущение

Он резко отодвинул стакан, стакан упал и покатился по клеенке. Докатившись до края стола, хлопнулся об пол и разбился. Ни он, ни она не сделали попытки его поймать.

— Вот видишь, — сказала Наташа, опустив голову. — Я, наверное, пойду.

"А ведь уйдет, — холодея, подумал Иван. — Что это между нами? Как пропасть".

— Нет, — сказал он через силу. — Я не отпущу. Я выброшу этот несчастный телефон. Запущу его в космос.

— Да что телефон-то, — она не поднимала головы. — Весь город говорит.

— Вот злодеи, — сказал он угрюмо. — Знаешь, Наточка, тяжело что-то. Я о людях лучше думал.

— А люди, может, ни при чем.

— Может быть, — Иван бочком-бочком обходил пропасть. — Я слишком влез в чистую науку. Но ведь не бывает такой науки — чистой. Она для людей и делается людьми, а люди бывают разные. Я как-то забыл об этом. Ты меня прости, Ната.

И он рассказал о последних передрягах — всех этих доносах, угрозах, рассказал о Светлане, ее коллегах и о том, что скоро по его душу прибудет сам Эрэф.

— А этот стакан я давно собирался раскокать, — завершил он неожиданно. Давай купим бокалы. С цветочками. Тебе и мне.

— Так вон, в шкафу стоят, — Наташа уже отошла. — Не знаю, что ты в этот стакан вцепился.

— Привычка, понимаешь, — объяснил Иван. — Привык в училище и в общежитии чай стаканами хлестать. Но теперь все. Все!

В доме Ивановых долго еще, дольше чем обычно, горел свет. Под специальным навесом бдительно стоял "на часах" безмолвный «Бобик», да по кустам шастал ночной зверь Жулик.

* * * *

Этот вечер был самый обычный. У калитки Иван попрощался с Булкиным, который зорко следил за моральным обликом начальника и старался сдавать его Наташе с рук на руки. Посмеиваясь над этой мелочной опекой, Иван прошел в дом.

Жена с книгой в кресле сделала вид, что не замечает его прихода.

— Натка, — зашептал он вкрадчиво, — дай пожевать.

— Кто-то там шлындает до полуночи, а теперь дай ему пожевать, — отозвалась Наташа из-за книги. — Хуже Жулика… Ладно уж…

Поставив перед ним тарелку с дымящимися пельменями и бокал в цветочках с чаем, она сказала:

— Тут к тебе товарищ один приходил. Потерся себе у калитки, звоночком потренькал. Скромный такой. Не в пример твоему Бенцу. Этот как вставит палец в звонок, так и не отпустит, пока не откроешь.

— Мишка — гусар. И часто хаживает?

— Как уговоримся, так он и хаживает.

Понятно: маленькая месть за Светлану. Иван стеснительно похихикал.

— А каков из себя скромненький-то?

— Так ить — с бородой.

— Понятно. Бороде, стало быть, надо на чем-то расти — значит, есть голова. Голове надо на чем-то сидеть — значит, есть тулово. И так далее. Емкий словесный портрет. Надо запомнить.

— Ты ешь пельмени-то, ешь.

— Ыгы, — промычал Иван, давясь огненным пельменем.

— Стало быть, словесный портрет сказал, что зайдет попозже…

Отужинав, Иван вышел в сад, присел на крылечке Было около десяти, и, наконец-то, врубили уличное освещение. В кустах зашуршало, в упор глянули немигающие зеленые глаза. "Кс-кс", — машинально сказал Иван, но Жулик, увлеченный мышкованием, не отреагировал. Потянул ровный, свежий ветерок, запахи сконцентрировались, и от этого голова стала ясная, как после хорошего, крепкого сна. В глубине сада была темень — глаз коли, а ближе к дому глянцево блестели жесткие листья уже отошедших вишен, отбрасывая на асфальтовую дорожку дрожащие размытые пятна.

Там, в конце дорожки, за калиткой, появился кто-то бесформенный, с неразличимым лицом, будто бы скрытым наполовину маской, и деликатно тренькнул звонком. Иван, пристукивая задниками шлепанцев, пошел открывать.

У человека была борода, мешающая сразу определить — кто это, но глаза казались знакомыми. Он был немолод, грузен и высок, хотя и сутулился. Возможно, сутулился он нарочно, чтобы казаться меньше ростом. И еще сбивала с толку эта черная пышная борода…

— Вы? — узнал Иван. — Проходите.

— Маскировался, маскировался, — пробурчал Эрэф не двигаясь с места. Давай-ка прогуляемся, чтоб без лишних ушей. Разговор есть…

— Чудесно здесь, — говорил Эрэф, шагая неторопливо, словно давая помять, что спешить особо некуда. — Зелень цветами пахнет. Чем тебе не юг? Доводилось в Сочах-то побывать?

— Не довелось пока, — вежливо ответил Иван.

— А мне довелось. Чудесное место, я вам доложу. Там и с… женщиной одной познакомился. Впоследствии своей супругой. Ты ее не помнишь.

— Слышал, что у вас была жена, — сказал Иван, — но не знал, что она отсюда. Говорят, она рано…

— Да, да, — поторопился перебить Эрэф. — Такое несчастье. Врачи ничего не могли сделать. Но мальчишка жив-здоров Да он и не мальчишка уже… Как пахнут. Я уж и забыл, что это такое — цветы.

— Давно прибыли? — спросил Иван, чтобы отвлечь старика.