Дон Жуан

Оно лишь озлобляет тех из нас,

Кто мог бы и раскаяться подчас.

81

Не будучи философом доселе,

Не думал о морали мои герой,

Притом в толпе красавиц, в самом деле,

Он не нашел по вкусу ни одной

Он был слегка blase:* ему успели

Испортить сердце праздною игрой;

Тщеславия не знал он, слава богу,

Но чувства в нем остыли понемногу.

* Пресыщенный (франц.)

82

К тому же он, конечно, посещал

Парламента почтенные палаты,

На галерее долго восседал

И слушал очень бурные дебаты,

Он яркие светила созерцал,

Которыми Британия богата.

(Но, впрочем, главных не было светил:

Грей не взошел, а Питт уже почил).

83

На сессии последней видел он

Спектакль, и благородный и занятный,

Как в тоге конституции на трон

Король восходит с миною приятной.

Обычай этот деспотам смешон,

Но век свободы скоро, вероятно,

Научит их, какая благодать

Доверием народа обладать.

84

Жуан видал и принца; в эти годы

"Всех принцев принц" в расцвете юных сил

Блистал величьем царственной породы,

На щеголя совсем не походил;

К себе он привлекал сердца народа

И благосклонен с подданными был.

Он выглядел законченным, отменным

От головы до пяток джентльменом.

85

Жуан был принят - я уже сказал

В кругах высоких общества. И вот

Случилось, как всегда, что он попал

В обычный для него круговорот.

Он светские таланты проявлял

И был замечен сразу. Ну, а тот,

Кто многими талантами сверкает,

Невольно искушенья навлекает.

86

Но где он согрешил, когда и с кем,

Рассказывать я наспех не сумею.

Ведь назиданье - лучшая из тем.

Читателей своих я одолею

И пафосом и грустью, а затем

На камне душ людских запечатлею,

Как сын Филиппа на горе Афон,

Могучий монумент для всех времен.

87

И здесь, друзья, как видите, кончается

Двенадцатая песнь. Конец любой

От каждого начала отличается,

И план поэмы как-то сам собой

Все ярче, все яснее намечается.

Я не гонюсь, читатель, за тобой,

Я не прошу ни капли снисхожденья

И вовсе не боюсь пренебреженья.

88

Не всех врагов громами я разил,

Но бури мне описывать не внове.

Я в предыдущих песнях предложил

Вам и грозу, и бой, и реки крови;

В дальнейшем я вам дам обзор светил,

А в самой лучшей песни наготове

Для вас экономический трактат,

Упорных размышлений результат

89

Я знаю, это тема очень модная,

Традиций всех расшатана стена.

Для патриота дело благородное

Указывать, где сломана она.

Но я придумал тему превосходную,

Которая понравиться должна.

А вы экономистов почитайте

И, кто из них умнее, - угадайте.

ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ

1

Пора мне стать серьезным; в наши дни

Не следует смеяться над пороком:

Ведь шутка снисхождению сродни

И может стать греховной ненароком!

Лишь скорбь нам помогает искони

Достойно петь о строгом и высоком;

И величаво стих мой воспарят,

Как древняя колонна знаменит.

2

Итак, приступим: леди Аделина

Амондевилл была весьма знатна,

Ее норманнский гордый род старинный

Большие украшали имена;

Пленительно-прекрасной, как картина,

Считалась даже в Англии она

(А в Англии, как пишут патриоты,

Красавицы рождаются без счета!).

3

И я не собираюсь возражать,

Я принимаю доводы любые;

Согласен я, что можно обожать

И черные глаза и голубые.

Все вкусы я способен уважать,

Притом любовь - могучая стихия,

И некрасивых женщин вовсе нет

Для всех мужчин моложе средних лет.

4

Лишь миновав сей возраст беззаботный

И перейдя заветную черту,

Мы на ущербе радостей охотно

Критиковать беремся Красоту.

И лень и равнодушье безотчетно

В нас усыпляют страстную мечту,

И зеркала советуют нам тоже

Оставить место тем, кто помоложе.

5

Иной еще пытается продлить

Цветенья ограниченную эру

Но после равноденствия не скрыть,

Что счастье превращается в химеру;

Слабеющие силы оживить

Способны только добрая мадера,

Дискуссии, собранья, вечера,

Парламент и долги, et cetera.

6

Религия, налоги и реформы,

Война и мир, большое слово "Нация",

Попытка управлять во время шторма

И фокусы земельной спекуляции,

Вражды взаимной твердая платформа

Сменяют все любви галлюцинации;

Мы часто любим наспех, но вражда

Способна длиться многие года.

7

Угрюмый Джонсон, моралист суровый,

Сказал: "Люблю я честную вражду!"

лучше этой истины не новой

Я ничего, пожалуй, не найду.

Я просто зритель, ко всему готовый,

С людьми и с миром, кажется, в ладу;

Ни хижин, ни дворцов не порицая,

Как Мефистофель, только созерцаю.

8

Я прежде ненавидел и любил,

Теперь умею только издеваться,

И то, когда молчать не станет сил

И складно рифмы звонкие ложатся.

Я рад бы, как не раз уж говорил,

С неправдою и злобою сражаться,

Но эти все попытки - ерунда;

Читайте "Дон-Кихота", господа!

9

Всего грустнее в грустной сей истории,

Что мы смеемся, - а герой ведь прав,

Провозглашая славные теории

Борьбы с насильем и защиты прав.

Но мир его относит к категории

Безумцев, ничего не разобрав;

Весьма печальный вывод получился

Для тех, кто размышлять не разучился.

10

Святая месть, преследованье зла,

Защита слабых, сирых, оскорбленных,

Неукротимой доблести дела,

Туземцев избавленье угнетенных

Ужель насмешка дерзкая могла

Коснуться этих истин просветленных?

Где идеала нравственный оплот?

Тогда Сократ ведь тоже Дон-Кихот!

11

Насмешкою Сервантес погубил

Дух рыцарства в Испании; не стало

Ни подвигов, ни фей, ни тайных сил,

Которыми романтика блистала;

Исчез геройский дух, геройский пыл

Так страшно эта книга повлияла