Дон Жуан

Мечты и страсти пагубные эти,

И (только бы не выдал мой Пегас!)

Я критиков порадую не раз.

3

Реки морской живые берега,

Дворцами испещренные богато,

Софии купол, гордые снега

Олимпа, и военные фрегаты,

И рощи кипарисов, и луга

Я эти страны пел уже когда - то:

Они уже пленяли, не таю,

Пленительную Мэри Монтегю.

4

Ax, я пристрастен к имени "Мария"!

Мне был когда - то дорог этот звук;

Я снова вижу дали золотые

В тумане элегических разлук,

Оно живит мои мечты былые,

Оно меня печалит, милый друг,

А я пишу рассказ весьма холодный,

От всяческой патетики свободный.

5

Играли волны, ветер пробегал,

Торжественно вдали синели горы,

От Азии Европу отделял

Поток могучий пенного Босфора,

И открывалась за грядою скал

Седая даль эвксинского простора

И злой прибой. Из всех морских пучин

Опаснейшая - все - таки Эвксин!

6

Стояла осень; ночи нарастают

В такую пору и темнеют дни,

И беспощадно Парки обрывают

Рыбачьи жизни. О, не мы одни,

Когда нас буря в море настигает,

Исправиться клянемся искони!

Но мертвый клятвы выполнить не в силах"

А спасшийся, глядишь, - и позабыл их.

7

На рынке было множество рабов

Различных наций. Сумрачно стояли

Продрогшие бедняги у столбов,

Друзей, родных, свободу вспоминали,

Кляли свой плен со скрежетом зубов,

Лишь негры, как философы, молчали

И огорчались меньше всех других:

Семь шкур уж* не раз спускали с них

8

Мой Дон-Жуан, по молодости лет,

Превратности встречать бы должен смело,

Но грустно он глядел на белый свет

И смахивал слезинки то и дело.

Он ослабел от раны, спору нет,

А может быть, душа его болела:

Объятья милой на ярмо раба

Сменить - едва ль завидная судьба!

9

Такое бы и стоика сломало,

А он держался твердо как - никак,

И вся его осанка подтверждала,

Что он и дворянин и не бедняк.

Притом его одежда привлекала

Барышников и попросту зевак:

Прикидывали опытные люди,

Что выкуп за него хороший будет.

10

Итак, базар невольничий пестрел

То белыми, то черными телами,

И, выбирая кто и что хотел,

Купцы как будто рылись в старом хламе.

Герой мой молча в сторону смотрел,

Но тут мужчина с серыми глазами,

Лет тридцати, еще в расцвете сил,

Его вниманье - вдруг остановил.

11

Имел он статный рост и крупный нос,

Румянец свежий при отличной коже,

Красивый отблеск вьющихся волос,

Хороший лоб, и рот, и зубы тоже.

Он, видимо, немало перенес

И ранен был, но не утратил все же

Того sang-froid*, с которым истый бритт

Бесстрастно на вселенную глядит.

*Хладнокровие (франц.).

12

Он тоже сразу обратил вниманье

На юношу, прекрасного собой,

И, ощутив подобье состраданья,

Чужой тотчас же занялся судьбой.

Он пригляделся к этому созданью,

Еще не искушенному борьбой,

И угадал живых страстей кипенье

И полнее отсутствие терпенья.

13

"Послушайте-ка, юноша! Сейчас

В толпе рабов, несчастной и презренной,

Куда судьба забросила и нас,

Одни лишь мы, пожалуй, джентльмены!

А потому в такой опасный час

Должны мы быть знакомы непременно.

Я буду вам полезен, может быть.

Вы кто по крови, я хотел спросить?"

14

Жуан сказал: "Испанец!" Тот ответил:

"Я так и знал, что вы не жалкий грек,

Ваш гордый взгляд я сразу же заметил.

Что ж! На фортуну жаловаться грех,

Причудница играет всем на свете:

Сейчас - удар, а через час - успех.

Она со мной не лучше поступила,

Но, признаюсь, меня не удивила!"

15

Простите, сэр, - Жуан его спросил,

Что привело вас в это состоянье?"

"Шесть турок, цепь и превосходство сил!"

"Простите мне нескромное желанье

Узнать, откуда вы?" - "О, я служил

В войсках у русских: получил заданье

Суворова взять Видин, а взамен,

Как видите, был взят врагами в плен".

16

"А есть у вас друзья?" - "Помилуй бог!

Они меня покамест не тревожат!

Ну вот, я рассказал вам все, что мог,

Теперь и вы расскажете, быть может?"

"Увы, исполнен горестных тревог

Рассказ мой долгий! Боль мне сердце гложет!"

"Тогда молчите: горестный рассказ,

Коль долог он, печальней во сто раз.

17

Не падайте же духом! В ваши годы

Фортуна, как любовница, мила;

Взвалить на вас все беды и невзгоды

Она никак надолго не могла.

Нельзя сердиться на закон природы;

Превратны наши судьбы и дела!

Смиримся же; таков рассудка голос:

Серпа желаньям не перечит колос!"

18

"О, я грущу не о судьбе своей!

Вздохнул Жуан. - Я плачу о любимой!"

И в темной глубине его очей

Блеснула боль тоски неутолимой.

"О, как сильна печаль души моей!

О, как жесток мой рок неумолимый!

Я перенес такое, видит бог,

Чего никто бы вынести не мог!

19

Я страшную утрату испытал!.."

И он умолк, расплакаться не смея.

"Я так и думал, - друг его скачал,

Что ваш печальный случай связан с нею:

Я тоже слезы лил и трепетал,

А посему сочувствовать умею.

Одна моя супруга умерла,

Другая убежала, в чем была.

20

А третья..." - "Как, - Жуан воскликнул,

третья?

Вы в тридцать лет имели уж троих?"

"А много ли для нашего столетья?

Ведь только две, как видите, в живых!

Притом успел сердечно пожалеть я

И осчастливить каждую из них!"

"Ну, третья что ж? Она сбежала тоже?"

"Нет, тут уж я сбежал, прости мне боже!"

21

"Вы хладнокровны, сэр!" - сказал Жуан.

"А как же! - Англичанин усмехнулся.

Вначале всех нас манит океан,

Но кто потом на берег не вернулся?

Я знал восторгов сладостный обман,

Но от него я вовремя очнулся.

Былых иллюзий я не узнаю

Они, как змеи, сняли чешую.

23

Согласен я, что чешуя другая