Читаем Дон Жуан полностью

Шуршанье трав в полночный час унылый

Не прекратится над моей могилой.

100

Поэты, нам известные сейчас,

Избранниками славы и преданья

Живут среди людей один лишь раз,

Но имени великого звучанье

Столетий двадцать катится до вас,

Как снежный ком. Чем больше расстоянье,

Тем больше глыба, но она всегда

Не что иное, как скопленье льда.

101

Увы, читатель, слава номинальна,

И номиналы славных имена:

Невоскресимый прах молчит печально,

Ему, наверно, слава не нужна.

Все погибает слепо я фатально

Ахилл зарыт, н Троя сожжена,

И будущего новые герои

Забудут Рим, как мы забыли Трою.

102

Сметает время даже имена

Великих дел; могилу ждет могила.

Весну сменяет новая весна,

Века бледнеют, все теряет силы,

Бесчисленных надгробий имена

Становятся безжизненно - унылы

С теченьем лет, и так же, как живых,

Пучина смерти поглощает их.

103

Нередко я вечернею порою

Смотрю на холм с надломленной колонной

И вспоминаю юношу - героя:

Как умер он, прекрасно вдохновленный

Своею славой. Как он жил борьбою

Равенны, благородно - возмущенной!

О, юный де Фуа! И он - и он

На скорое забвенье обречен!

104

Обычно все могилу посещают,

Где Данта прах покоится смиренно;

Ее священным нимбом окружает

Почтенье обитателей Равенны,

Но будет время - память обветшает,

И том терцин, для нас еще священный,

Утонет в Лете, где погребены

Певцы для нас безгласной старины

105

Все памятники кровью освящаются,

Но скоро человеческая грязь

К ним пристает - и чернь уж их чуждается.

Над собственною мерзостью глумясь!

Ищейки за трофеями гоняются

В болоте крови. Славы напилась

Земля на славу, и ее трофеи

Видений ада Дантова страшнее!

106

Но барды есть! Конечно, слава - дым,

Хоть люди любят запах фимиама:

Неукротимым склонностям таким

Поют хвалы и воздвигают храмы.

Воюют волны с берегом крутым

И в пену превращаются упрямо.

Так наши мысли, страсти и грехи,

Сгорев, преображаются в стихи.

107

Но если вы немало испытали

Сомнений, приключений и страстей,

Тревоги и превратности познали

И разгадали с горечью людей,

И если вы способны все печали

Изобразить в стихах, как чародей,

То все же не касайтесь этой темы;

Пускай уж мир лишается поэмы!

108

О вы, чулки небесной синевы,

Пред кем дрожит несмелый литератор,

Поэма погибает, если вы

Не огласите ваше "imprimatur"*.

В обертку превратит ее, увы,

Парнасской славы бойкий арендатор!

Ах, буду ль я обласкан невзначай

И приглашен на ваш Кастальский чай?

*Разрешение к печати; буквально: "Да будет напечатано" (лат.).

109

А разве "львом" я быть не в силах боле?

Домашним бардом, баловнем балов?

Как Йорика скворец, томясь в неволе,

Вздыхаю я, что жребия мой суров;

Как Вордсворт, я взропщу о грустной доле

Моих никем не читанных стихов;

Воскликну я: "Лишились вкуса все вы!"

Что слава? Лотерея старой девы!

110

Глубокой, темной, дивной синевой

Нас небеса ласкают благосклонно

Как синие чулки, чей ум живой

Блистает в центре каждого салона!

Клянусь моей беспечной головой,

Подвязки я видал того же тона

На левых икрах знатных англичан;

Подвязки эти - власти талисман!

111

За то, что вы, небесные созданья,

Читаете поэмы и стишки,

Я опровергну глупое преданье,

Что носите вы синие чулки!

Не всякую натуру портит знанье,

Не все богини нравом столь жестки:

Одна весьма ученая девица

Прекрасна и... глупа, как голубица.

112

Скиталец мудрый Гумбольдт, говорят

(Когда и где - потомству неизвестно),

Придумал небывалый аппарат

Для измеренья синевы небесной

И плотности ее. Я буду рад

Измерить - это очень интересно

Вас, о миледи Дафна, ибо вы

Слывете совершенством синевы!

113

Но возвращаюсь к нашему рассказу.

В Константинополь пленников привез

Пиратский бриг. На якорь стал он сразу.

Ему местечко в гавани нашлось.

Чумы, холеры и другой заразы

В столицу он как будто не занес,

Доставив на большой стамбульский рынок

Черкешенок, славянок и грузинок.

114

Иных ценили дорого: одна

Черкешенка, с ручательством бесспорным

Невинности, была оценена

В пятнадцать сотен долларов. Проворно

Ей цену набавляли, и цена

Росла; купец накидывал упорно,

Входя в азарт, пока не угадал,

Что сам султан девицу покупал.

115

Двенадцать негритянок помоложе

Довольно высоко ценились тут.

Увы, освобожденных чернокожих,

На горе Уилберфорсу продают,

Притом теперь значительно дороже!

(С пороком воевать - напрасный труд!

Порок больших расходов не боится.

А добродетель чахнет - и скупится!)

116

У каждого особая судьба:

Кого купил паша, кого - евреи,

Кто примирился с участью раба,

Кто утвердился в должности лакея,

А женщины - ведь женщина слаба

Надеялись достаться поскорее

Нестарому визирю и мечтать

Его женой или рабыней стать!

117

Но позже все подробно расскажу я,

Все приключенья точно передам.

Пока перо на время отложу я;

Глава длинна, я понимаю сам;

Я сам на многословье негодую,

Но докучаю вежливым друзьям.

Теперь пора: оставим Дон-Жуана,

Как Оссиан, "до пятого дуана".

ПЕСНЬ ПЯТАЯ

1

Когда прелестно и медоточиво

Поют поэты о любви своей

И спаривают рифмы прихотливо,

Как лентами Киприда - голубей,

Не спорю я, они красноречивы;

Но чем творенье лучше, тем вредней:

Назон и сам Петрарка, без сомнений,

Ввели в соблазн десятки поколений.

2

Но я и не хочу изображать

Любовные дела в приятном свете,

Я буду строго факты излагать,

Имея поучение в предмете;

Моралью буду я опровергать

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Сибирь
Сибирь

На французском языке Sibérie, а на русском — Сибирь. Это название небольшого монгольского царства, уничтоженного русскими после победы в 1552 году Ивана Грозного над татарами Казани. Символ и начало завоевания и колонизации Сибири, длившейся веками. Географически расположенная в Азии, Сибирь принадлежит Европе по своей истории и цивилизации. Европа не кончается на Урале.Я рассказываю об этом день за днём, а перед моими глазами простираются леса, покинутые деревни, большие реки, города-гиганты и монументальные вокзалы.Весна неожиданно проявляется на трассе бывших ГУЛАГов. И Транссибирский экспресс толкает Европу перед собой на протяжении 10 тысяч километров и 9 часовых поясов. «Сибирь! Сибирь!» — выстукивают колёса.

Анна Васильевна Присяжная , Георгий Мокеевич Марков , Даниэль Сальнав , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева

Поэзия / Поэзия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Стихи и поэзия