Доминум

– Нет, – решительно сказал он. – Она хоть и предательница, но была избранницей звезд. Потому и уходить будет, как все остальные. Так будет правильно.

– Да, ты прав, – согласно закивал Дан. – И мы же не звери, оставлять Арию на съедение животным, уж простите за черный каламбур.

Фри глубоко вздохнула и хлопнула Стефа по плечу.

– Ладно, пойдем. Я помогу тебе собрать дрова.

Стефан еще немного помялся, после чего они скрылись за деревьями. Я, Сара и Дан расселись на больших валунах и около часа перебирали варианты дальнейших действий. Все были один хуже другого. Солнце село, из-за туч луны видно не было. Мы разожгли костер. Он потрескивал и приятно согревал в этот промозглый вечер. Искры срывались и весело уносились вверх, вызывая странное чувство ностальгии. Мои спутники ели какие-то сухари, запивая чаем из термоса. Я стал проверять содержимое рабочего пояса. Меня самого высушили манипуляцией, но вот вещи… Я чертыхнулся, увидев пошедшие волнами страницы блокнота.

Открыл синюю книжицу, и передо мной предстали поплывшие чернила и разводы. Ничего не прочесть. Все уничтожено.

– Не расстраивайся, – попытался подбодрить меня Дан. – Если хочешь, я соберу пару меток и верну блокнот в норму!

– Только не ты, – съязвила Сара, откидываясь спиной на замшелый валун. – Сначала бумагу испортила вода, а потом ты ее сожжешь.

– Да мои манипуляции доводили до такого всего пару раз! – возмутился Дан.

– И одна из них разнесла половину этажа Соларума, – невозмутимо напомнила Сара. – А другой ты недавно себя покалечил.

– Да к черту, – удрученно бросил я, прерывая их спор. – Сам как-нибудь справлюсь.

Сара неодобрительно качнула головой.

– Пытаешься сделать все в одиночку, не доверяя нам? В нашем деле это плохо.

Я поперхнулся от ее замечания.

– А кому мне доверять? Тебе, что ли?

Уж точно не после гибели Пабло.

Протекторша спокойно встретила мой выпад. Конечно, как же еще, какая у нее вообще могла быть реакция?

– Я тебе не враг. Это было бы бессмысленно. Да, я тебе не нравлюсь. Но если мы устроим серпентарий среди протекторов, то проиграем все. Мы должны научиться доверять друг другу.

Дан с интересом ждал, явно понимая, что в этом разговоре он не требуется. Я мрачно выдерживал ее взор.

– Как я могу полагаться на тебя? После всего, что ты сделала.

Сара пожала плечами.

– Никак. Я делаю все во благо Света. И ты либо со мной, либо нет.

– Это все, что ты можешь сказать? – вспыхнул я. – Тебя вообще ничего другое не волнует?! Как же ты сама, Сара? Почему ты постоянно говоришь о Свете, о его важности, но никогда не думаешь о себе в мире под ним?

– Все это не имеет смысла. Я не имею смысла. Ты не имеешь смысла. Мы не вечны, а Свет – да. В конечном итоге мы лишь инструменты, которые поддерживают общий порядок. Зачем мне притворяться, что это не так? Будто я имею право на волю, эмоции. Почему ты думаешь, что мы вообще имеем выбор?

– Потому что тогда ничего не несет смысла, – наконец вмешался Дан. Он в задумчивости постукивал пальцами по термосу. – Даже Свет. Зачем его сохранять, если мы не сможем его любить и наслаждаться всем, что он освещает и дарует? Свет нужен нам для жизни. А не для существования. Да, мы влачим этот крест, вынуждающий нас отказываться от нормальной жизни. Он заставляет протекторов жертвовать собой, потому что это великое и священное дело. Но никто и никогда не заставлял нас отказываться от себя.

– Ты так и не можешь смириться, Дан, – отозвалась Сара, скрещивая руки на груди и глядя прямо в огонь. – А ведь все стало бы намного проще. Для тебя и для всех нас.

Протекторша, кстати, не испарила свой меч. Так он рядом и лежал – серебряный, с сияющими синими трещинами и въевшейся сажей. Эта копоть навсегда стала ее частью. В оружии, в квинтэссенции, в душе. Я мало думал об этом – просто не было времени, – но теперь все больше задавался вопросом: что же довело Сару до такого? До хладнокровия, полного отсутствия чувств. Смерть наставника и попытки отделаться от репутации дочери беглого, струсившего протектора? Антарес говорил, что квинтэссенция выражает ее сломленные эмоции. Страшная, пугающая сила. Получается, что, будучи сломанной, она стала мощнее? Железная Дева в окружении своей уродливой души, в которую даже я страшился заглядывать. Все ради Света – убийства во имя общего блага. Возможно, даже подавление себя?

Я все еще терпеть не мог Сару. Но мне стало ее жаль.

– Эй вы! – донеслось от Грея, которого привязали к дереву на достаточном отдалении, чтобы он не подслушивал нас и не раздражал. – Ну как, решили, что со мной делать будете?

Сара вздохнула и, подобрав свой меч, направилась к нему.

– Тебя наконец-то ждет суд, Грей, – холодно сказала она. – Радуйся. Ты вернешься в ряды протекторов и продолжишь выполнять священный долг, который тебе уготовила судьба. Пускай ты этого и не заслуживаешь.

– Или же тебя отправят в Обливион, – с довольством усмехнулся Дан, оборачиваясь к пленнику. – Признаться, этот вариант мне нравится гораздо больше. Видеть не хочу твое лицо в Соларуме.

Грей закрыл глаза и шумно выдохнул.