Домби и сын

Одинока и печальна м-съ Ричардсъ въ опустѣломъ домѣ, и не съ кѣмъ отвести ей душу, такъ какъ м-ръ Домби не говоритъ ни съ кѣмъ и вѣчно сидитъ съ поникшей головой въ своихъ запертыхъ покояхъ. Не долго однако она остается одна.

Ночь. М-съ Ричардсъ сидитъ за работой въ комнатѣ ключницы, стараясь забыть унылую пустоту и печальную исторію огромнаго дома. Вдрутъ раздается громкій звонъ по всему пространству пустого коридора. Полли отворяетъ дверь, и черезъ минуту возвращается съ какой-то женской фигурой въ черной шляпкѣ. Это — вы угадали, миссъ Токсъ, и глаза y миссъ Токсъ красны и пухлы.

— Сію минуту, Полли, — говоритъ миссъ Токсъ, — я покончила уроки съ дѣтьми и привела въ порядокъ хозяйство, которое вы оставили на мои руки. Теперь я свободна и пришла васъ навѣстить. Ну, что, здѣсь никого нѣтъ кромѣ васъ?

— Ни души!

— Вы видѣли его?

— Благослови васъ Богъ, — отвѣчаетъ Полли, — какъ это можно? Его не видалъ никто уже нѣсколько дней. Мнѣ сказали, что онъ никогда не оставляетъ своей комнаты.

— Развѣ онъ боленъ?

— Нѣтъ. Боленъ развѣ душевно. Бѣдный джентльменъ, должно быть, онъ очень печаленъ!

Миссъ Токсъ соболѣзнуетъ до того, что не можетъ говорить. Годы и безбрачная жизнь не очерствили ея и не ослабили ея силъ. Ея сердце очень иѣжно, состраданіе очень наивно, уваженіе истинно и глубоко. Несмотря на свой медальончикъ съ рыбьимъ глазомъ, который всегда y нея на груди, миссъ Токсъ очень достойная дѣвушка, и ея мягкая душа одарена такими качествами, которыя способны устоять противъ всякихъ треволненій міра сего.

Долго сидятъ миссъ Токсъ и м-съ Ричардсъ, разговаривая о разныхъ разностяхъ, касающихся человѣческой суеты. Наконецъ, Полли беретъ свѣчу, озаряетъ темныя лѣстницы, спускается внизъ, провожаетъ свою гостью, запираетъ дверь тяжелымъ засовомъ, возвращается въ свою комнату и ложится спать. На другой день послѣ полудня она идетъ робкимъ шагомъ въ завѣшанныя комнаты, разставляетъ на столѣ припасы собственнаго издѣлія, приготовленные по совѣту извѣстной особы, удаляется опять въ свое мѣсто и сидитъ, и работаетъ, и не смѣетъ вплоть до завтрашняго утра вступить въ предѣлы завѣшанныхъ комнатъ. A тамъ есть и колокольчики, и сонетки, но никто не звонитъ въ нихъ, и только изрѣдка слышна тяжелая поступь страннаго затворника, отчужденнаго отъ свѣта.

Миссъ Токсъ регулярно приходитъ каждый день. Съ этой поры главныя занятія миссъ Токсъ на Княгининомъ лугу состоятъ почти исключительно въ приготовленіи кое-какихъ лакомствъ для перенесенія ихъ въ извѣстныя комнаты. Къ этимъ занятіямъ она возвращается каждое утро и всегда съ новымъ наслажденіемъ. Къ полудню ея корзинка наполняется вафлями, бисквитами, сухарями и пирожками самаго утонченнаго свойства; сверхъ того, въ особомъ узелкѣ, на оберточной бумагѣ, бережно и симметрически укладываются: жареная курица, бычачій языкъ, порція холоднаго поросенка, порція телятины и такъ далѣе. И все это миссъ Токсъ, нахлобучивъ черную шляпу, своевременно относитъ въ тотъ развалившійся домъ, откуда разбѣжались крысы. Здѣсь она сидитъ до поздняго вечера и бесѣдуетъ съ розоцвѣтною Полли, раздѣляя съ нею всѣ свои блага. Она вздрагиваетъ при каждомъ звукѣ и прячется въ темный уголъ, какъ уличенная преступница. Ея единственное желаніе — сохранить до гроба вѣрность падшему предмету своего удивленія. И не знаетъ этого м-ръ Домби, никто не знаетъ, кромѣ одной бѣдной и простой женщины.

Майоръ, однако, знаетъ, но отъ этого не легче никому, хотя ему, собственно, гораздо веселѣе. Майоръ, въ припадкѣ любопытства, поручилъ туземцу заглядывать въ опустѣлый домъ и провѣдывать, что станется съ этимъ Домби. Когда туземецъ представилъ донесеніе насчетъ вѣрности миссъ Токсъ, старичина Джой чуть не задохся отъ пронзительнаго хохота. Съ этого часа онъ синѣетъ больше и больше, вытаращиваетъ свои раковые глаза все шире и шире и постоянно свищетъ самому себѣ:

— Сударь мой, да эта женщина просто идіотка отъ природы!

Что же дѣлаетъ самъ разоренный капиталистъ? Какъ проводитъ онъ свои одинокіе часы?

"Да припомнитъ это м-ръ Домби въ грядущіе годы!" Онь припомнилъ, и тяжело отъ этого стало на его душѣ, гораздо тяжелѣе, чѣмъ отъ всѣхъ другихъ ударовъ рока.

"Да припомнитъ это м-ръ Домби въ грядущіе годы!" Проливной дождь крупными каплями падалъ на кровлю, вѣтеръ дико завывалъ вокругъ пустыннаго дома, — дурные признаки! "Да припомнитъ это м-ръ Домби въ грядущіе годы!"

Онъ припомнилъ это. Одинокій въ своей комнатѣ, добыча страшныхъ призраковъ разстроеннаго воображенія, на разсвѣтѣ тревожнаго утра, въ бѣдственный полдень, въ темный вечеръ, въ тоскливыя сумерки и въ проклятую глухую полиочь, чреватую думами ада, видѣніями тартара, онъ думалъ объ этомъ всегда и вездѣ; онъ припомнилъ это съ угрызеніемъ, печалью, отчаяніемъ, съ томительнымъ страданіемъ гордаго ума, изнуреннаго всѣми ужасами предсмертной пытки!