Домби и сын

Писаря и чиновники конторы разсматриваютъ бѣдственное приключеніе со всевозможныхъ пунктовъ, но главнѣйшимъ образомъ ихъ занимаетъ вопросъ: кто заступитъ мѣсто м-ра Каркера. Преобладаетъ общее мнѣніе, что управительское мѣсто будетъ лишено значительныхъ привилегій, и тѣ господа, которые не имѣютъ на него никакой надежды, утверждаютъ довольно рѣшительнымъ тономъ, что имъ оно не нужно даромъ, и что они отнюдь не намѣрены завидовать смѣлому и счастливому кандидату. Такой суетливости не бывало въ конторѣ со времени кончины маленькаго Домби; но всѣ эти волненія принимаютъ особый характеръ и ведутъ къ укрѣпленію связей товарищества и дружбы. При этомъ благопріятномъ случаѣ утверждена на прочномъ основаніи мировая между первымъ признаннымъ острякомъ конторнаго заведенія и назойливымъ соперникомъ, съ которымъ онъ былъ въ смертельной враждѣ нѣсколько мѣсяцевъ сряду. Это счастливое событіе рѣшились съ общаго согласія отпраздновать въ ближайшемъ трактирѣ со всею торжественностью, свойственною политическимъ лицамъ трехъ Соединенныхъ королевствъ. Острякъ назначенъ президентомъ, назойливый соперникъ — вице-президентомъ. Немедленно послѣ послѣдняго блюда, убраннаго со стола, президентъ открылъ засѣданіе слѣдующею рѣчью:

— Джентльмены, не могу скрыть, ни отъ васъ, ни отъ себя самого, что въ настоящее время между нами отнюдь не могутъ имѣть мѣста частные раздоры и личные разсчеты. Недавнія событія, которыхъ мнѣ нѣтъ надобности исчислять здѣсь передъ вами, но которыя, однако, уже были изложены со всѣми подробностями и колкими замѣчаніями въ нѣкоторыхъ воскресныхъ газетахъ {Въ англійскихъ воскресныхъ газетахъ (Sunday Papers) всегда по большей части рѣчь идетъ о семейыхъ дѣлахъ. Политика въ сторонѣ.} и даже въ одномъ ежедневномъ листкѣ. Вы его знаете, джентльмены…

— Знаемъ, знаемъ, знаемъ! — раздалось со всѣхъ сторонъ вокругъ краснорѣчиваго витіи.

— Эти печальныя событія, — говорю я, — приводятъ меня, точно такъ-же, какъ и васъ, джентльмены, къ размышленіямъ очень неутѣшительнымъ и даже въ нѣкоторомъ родѣ безотраднымъ…

Здѣсь ораторъ остановился, вынулъ карманный платокъ, вздохнулъ, вытеръ наморщенное чело, и, окинувъ собраніе проницательными глазами, продолжалъ такимъ образомъ:

— Понимаю, джентльмены, и глубоко чувствую, что продолжать въ настоящее время мои личныя несогласія съ Робинзономъ, значило бы однажды навсегда уничтожить или, по крайней мѣрѣ, поколебать доброе мнѣніе, какимъ всегда и во всѣхъ случаяхъ пользовались въ глазахъ свѣта всѣ безъ исключенія джентльмены, принадлежащіе къ знаменитому торговому дому, который пріобрѣлъ громкую и прочную извѣстность на всѣхъ островахъ и континентахъ Европы, Америки и Азіи. Мой искренній другъ, почтенный Робинзонъ, надѣюсь, ничего не имѣетъ сказать противъ этихъ истинъ, ясныхъ, какъ день, для всякаго разсудительнаго джентльмена, обогащеннаго удовлетворительнымъ запасомъ опытности въ дѣлахъ свѣта.

М-ръ Робинзонъ не замедлилъ отвѣчать въ такомъ же точно тонѣ и говорилъ долго, краснорѣчиво, говорилъ для удовольствія всей компаніи. Послѣ этой рѣчи президентъ и вице-президентъ подали другъ другу руки, обнялись и поцѣловались, какъ братья. Затѣмъ опять всходили на каѳедру болѣе или менѣе замѣчательные ораторы, и между ними особенно отличился одинъ джентльменъ, котораго собирались раза три выгнать изъ конторы за непростительные промахи по счетной части. Но въ этотъ разъ его осѣнило внезапное вдохновеніе, и рѣчь его патетически началась словами:

— Да минуетъ на будущее время главу нашего дома сія горькая чаша, излившаяся съ такимъ бѣдственнымъ обиліемъ на его очагъ!

И такъ далѣе, все въ этомъ родѣ. Этотъ и многіе другіе періоды, начинавшіеся словами. "Да минуетъ горькая чаша" удостоились всеобщаго одобренія, и ораторъ заслужилъ громкія рукоплесканія. Словомъ, вечеръ былъ превосходный, и всѣ наслаждались вдоволь физически и нравственно. Только подъ конецъ повздорили немножко насчетъ Каркера два молодыхъ дженльмена, начавшіе бросать другъ въ друга пуншевыми стаканами; но ихъ розняли во время и благополучно вывели изъ трактира. На другой день поутру содовые порошки истреблялись дюжинами въ конторѣ Домби и сына, и многіе изъ джентльменовъ были очень недовольны, когда трактирный мальчикъ явился къ нимъ со счетомъ, который, очевидно, былъ преувеличенъ.