Домашний кит

Нету зеркала у меня,
Нету взгляда и нету глаз.
Будет дело – не хватит дня.
Было тело – и в добрый час!

Но еще невзначай вернусь
Подтвердить вероятность снов.
Я давно ни в чем не клянусь,
Я давно не имею слов.

Этот голос уже не мой
И слова уже не мои.
Мы согреты дорогой домой.
Мы отпущены годом Змеи.

И теперь только ветер в руках
И дожди в моей голове.
Бирюза на плечах и в стихах.
И молитва последней вдове.

«Даже из неясностей холодных…»

Даже из неясностей холодных
И голодных ясностей продажных,
Из иллюзий зримых и бесплотных
Может получиться радость наша.

Эта ратность то на дачах людных,
То на берегах степных, корявых.
Все лишь потому, что много трудных
Правильных вопросов и неправых

То в моих слепых устах, то в зрячих –
С той же благодатью и тревогой;
Я проснусь от снов твоих горячих,
Чтоб обнять тебя перед дорогой.

«За щепотку жизни неурочной…»

За щепотку жизни неурочной,
За шершавый камешек греха
Мне морочат дешево и прочно
Голову четыре старика.

Мы знакомы были молодыми,
Путались в обыденных вещах –
Горы представляли золотыми,
Выпивая кофе натощак.

А теперь, щадя себя кефиром,
Морщась от вселенской кислоты,
Мы смеемся над бесполым миром
У могильной крошечной плиты,

Над которой памятью о разном –
Близок и немыслимо далек –
Машет алым шарфиком атласным,
Покорив вершины, мотылек.

«На печи, что в дому у Емельки…»

На печи, что в дому у Емельки,
Вечно вкусности, помню сама –
То сухарики, то карамельки,
То великая щучья зима.

За водою идти нам негоже –
Ни на сказку, ни наоборот
Не похожа река, не похожа.
Я вчера перешла ее вброд.

«Угрюмый дождик нечего учить…»

Угрюмый дождик нечего учить
В объятья брать лохмотья ладных крон.
Но ни за что теперь не отличить
Мирских от пластилиновых ворон.
Тут мокрый ворон скажет воронью:
«Конечно, сыро. Но оно и что ж?!»
А мы, не приближенные к вранью,
Перемолчим с тобой и эту ложь.

«Обожженная дождями…»

Обожженная дождями
Жизнь.
И – скалы,
скалы,
скалы.
В обездоленных долинах
Эволюция планеты.
Над московскими мостами
Пролетали аксакалы,
И звенели в римском цирке
Старорусские монеты.

Как исчезнувшие виды,
В янтаре дичали люди.
От улыбки Гераклита
Соловели водолазы.
Увядая, дозревали
Волчьи ягоды на блюде.
А дожди в ковчегах молний
До чего ж голубоглазы.

«Боготвори меня в ночи и в полдень…»