Домашний фронт

Пустая штанина свисала, словно флаг в безветренную погоду. Майкл смотрел на нее, соображая, как ему поднять Джолин. Конни ему не показывал. Можно ли прикасаться к ноге, или Джолин будет больно?

Джолин часто представляла возвращение домой. В ее мечтах все было великолепно: девочки смеялись, она плакала, Мила их всех угощала. Последний час она сидела в своем кресле в полутемной комнате и убеждала себя, что у нее все получится, — вернуться домой и стать той женщиной, которой была прежде.

А когда они подъехали к «лексусу», Джолин увидела, что Майкл медлит. Он не решался даже посмотреть на ее ногу, не говоря уже о том, чтобы дотронуться до нее.

Она взялась за металлические колеса кресла и поехала к машине, намереваясь сама сесть на пассажирское сиденье.

— Джолин, подожди… — сказал Майкл.

Не обращая на него внимания, она поставила кресло на тормоз и потянулась к ручке двери. За что ей ухватиться? Что будет самой надежной опорой? Конни ей не говорил.

— Похоже, наш солдат пытается все делать сам. Я думал, мы это обсуждали.

Через автостоянку к ним шел Конни. Его дреды раскачивались из стороны в сторону, и он на ходу стянул их в «хвост».

— Привет, — сказала Джолин, когда он остановился рядом с ней.

— Хотите улизнуть от меня? Я специально задержался, чтобы попрощаться.

— Это не прощание. — Джолин посмотрела на него, и ей вдруг стало страшно. Страшно возвращаться домой, где еще очевиднее станет все, чего она лишилась. С Конни было достаточно просто стараться; дома ожидания будут гораздо выше.

— Да, — согласился он. — Мы будем встречаться три раза в неделю.

Кивнув, Джолин вскинула голову. Конни знал, как сильно ей хочется снова стать той женщиной, той матерью, какой она была прежде, и как ей страшно, что у нее ничего не выйдет. Они много раз говорили об этом. А если точнее, Конни говорил, а она слушала.

Он присел на корточки перед Джолин, и его колени протестующе захрустели.

— Все боятся возвращаться домой, — тихо сказал он, чтобы не слышал Майкл. — Потому что здесь безопасно.

Конни взял ее левую руку в свою большую, похожую на бейсбольную биту ладонь.

— И не нужно говорить, солдат, что у вас не хватит мужества для того, что будет дальше. Я знаю, что к чему. Это всего лишь следующий шаг.

Он прав, у нее не хватит мужества. Она всегда была сильной, с того самого момента, как осознала, что на родителей нельзя надеяться. Научилась заботиться о себе сама. Если ей удалось пережить смерть родителей, признание Майкла, что он ее не любит, потерю ноги и гибель Смитти, то с возращением домой она как-нибудь справится. Снова будет любить своих детей и снова станет собой.

Джолин с усилием выдохнула:

— Через неделю я буду играть в лакросс[15].

— Вот это другое дело. — Конни улыбнулся, похлопал ее по руке и встал. — Завтра утром в десять. Не опаздывать.

— Она будет вовремя, — заверил его Майкл.

— Смотрите, Майкл, — сказал Конни, — как вы должны помогать вашей девочке садиться в машину.

Джолин встала, опираясь на Конни, затем повернулась спиной к пассажирскому сиденью и села, держась за руку врача. Пока она устраивалась, ее взгляд все время упирался в торчащую под прямым углом укороченную ногу.

Конни еще раз похлопал ее по плечу и закрыл дверцу.

Они с Майклом остались вдвоем. Джолин не хотелось вспоминать выражение его лица на парковке, когда нужно было дотронуться до нее, но думать о чем-то другом она не могла.

Всю дорогу домой Майкл болтал о пустяках. Джолин слушала, кивала и смотрела в окно.

Знакомый пейзаж словно заворожил ее, напомнив о прошлой жизни под сенью этих величественных гор. Когда они свернули на подъездную дорожку и фары осветили их белый забор, Джолин подумала: «Я дома». На долю секунды ее охватила радость, острая, чистая и пьянящая. Она забыла о ноге, о муже, о погибшем товарище и думала о том, какое это счастье — вернуться домой. У нее по-прежнему осталось самое главное, самое ценное — дочери. Теперь она наконец снова станет их мамой.

А вот дом Тэми. «Жаль, что тебя здесь нет», — с болью подумала Джолин.

Когда они подъехали к гаражу, ярко вспыхнуло охранное освещение.

Джолин вдруг снова оказалась в вертолете. Она смотрела на Смитти. Видела дымящуюся дыру в его груди и безразличие смерти в глазах.

— Джо? Джо?

Вернувшись к действительности, Джолин поняла, что ее трясет. С трудом сглотнув, она сцепила пальцы, пытаясь унять дрожь. Над дверью висел плакат: «С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, НАШ ГЕРОЙ!».

Герой! Герои привозят друзей домой.

Джолин поняла, что дело плохо.

— Джо?

— Все в порядке, — без всякого выражения ответила она. — Потрясающий плакат!

— Они очень старались.

Майкл заехал в гараж и выключил двигатель; зажегся свет. Он вытащил из багажника инвалидное кресло, подкатил к той стороне, где сидела Джолин, и открыл дверцу. Потом посмотрел на жену и нахмурился.

— Ты в порядке?