Дом железных воронов

Фурия прыгает. Когда копыта стучат по камню, я приоткрываю один глаз.

Мы взбираемся по крутому узкому проходу, выстланному мхом и вымощенному камнем. Это тот путь, о котором говорят пешие путешественники за пинтами вина фейри в «Дне кувшина». Я ожидала, что он будет шире и кишеть спрайтами. Судя по тому, что я вижу и слышу, здесь только я, конь и ворон.

Мир становится тихим и темным по мере того, как мы продвигаемся все дальше вверх, а единственными звуками остаются только ровный цокот копыт Фурии и редкие поскрипывания сырых камней под ветром. Всякий раз, когда я чувствую, что стены вокруг давят на меня, я поднимаю голову и смотрю на звезды, напоминая себе, что я не в коробке.

Я свободна.

Как бы.

– Как скоро мы доберемся до твоего друга? – спрашиваю я.

Ворон смотрит на меня сверху вниз и ничего не отвечает.

Я жду несколько минут и спрашиваю:

– Итак, Морргот, ты, случайно, не знаешь, что значит Кахол?

Еще один взгляд. Еще одна молчаливая пауза.

Я начинаю думать, что мне почудилось, будто ворон посылает мне видения, когда каменные стены вокруг меня растягиваются и Фурия исчезает, а мерцающий небосвод закрывается деревянными балками.

Шаги раздаются по другую сторону деревянной двери, инкрустированной серебряными кольцами. Когда она распахивается, я дергаюсь назад. Затем делаю еще один шаг назад, когда в дверном проеме появляется гигантский мужчина.

Хотя в нем много что привлекает внимание, именно его глаза взывают ко мне. Они черные, как замочные скважины, и становятся еще темнее из-за размазанной вокруг них грязи, как будто он окунул в нее пальцы и провел ими по векам и скулам.

Мужчина смотрит сквозь меня с таким напряжением, что я вздрагиваю. Начинаю поворачиваться, чтобы посмотреть, на кого он смотрит, когда он выдыхает:

– Короля только что нашли мертвым.

– Короля? – Я задыхаюсь, пульс колотится. О каком короле они говорят? Является ли это видением прошлого или будущего?

Разгневанный незнакомец не реагирует на мои слова, а это значит, что он меня не слышит, точно так же, как и не видит.

– Они говорят, что это ты. Я думал… я думал…

– Что ты подумал, Cathal Báeinach? Что я убью единственного человека в Люче, готового поддержать наш народ? – Голос такой густой и бархатный, что я почти пропускаю два иностранных слова.

Кахол Бэннок.

Кахол – мужчина.

– Собери Siorkahd[53], Cathal. – Хотя приказ произнесен негромко, он будоражит до глубины души.

Я оборачиваюсь, чтобы мельком увидеть собеседника Кахола, но видение рассеивается.

Прежде чем я успеваю сделать новый вздох, я снова оказываюсь на Фурии под куполом звезд, прикрытом крыльями черного ворона.

Голова идет кругом от того, что показал мне ворон. У меня больше нет сомнений в том, что это его дело. Ведь я спросила его, что означает Кахол, и он показал мне ответ.

Когда я впервые встретила Бронвен, она назвала меня Фэллон Бэннок. И сегодня вечером Энтони сказал…

Я с трудом могу закончить мысль, и все же мой разум связывает оба конца, пока я не остаюсь с головоломкой, более запутанной, чем статуэтки, которые могут превращаться в животных.

Даже при том, что слово «дочь» никогда не упоминалось, кем еще я могла быть для этого человека?

– Кахол Бэннок – мой отец? – Я пытаюсь смириться с шокирующим открытием, что мой пропавший отец – пугающий гигант и любитель красить глаза. Я думаю о матери с ее мягкими чертами и яркой внешностью. Чем больше я представляю ее и мужчину из моего видения, тем больше я нахожу невозможным, что именно у нее были интимные отношения с мужчиной, выглядящим так, будто может раздавить человеку гортань и снести ему голову движением мизинца.

Холодок пробегает по моему позвоночнику. Что, если это не обрезание ушей сломало ее разум, а этот мужчина? Что, если он был монстром, который приставал к ней? Кто уничтожил ее, поместив меня в ее утробу?

Я, прищурившись, смотрю на ворона:

– Ты знал Кахола Бэннока лично?

Морргот, который летит прямо надо мной, смотрит на меня цитриновыми глазами.

– Был ли он… – я облизываю губы. – Был ли он хорошим человеком?

Я жду, когда ворон перенесет мой разум куда-нибудь еще. Чтобы Монтелюче исчез, а Кахол появился снова. Но ничего не происходит.

Возможно, мои слова затерялись в разделяющем нас воздухе.

– Кахол обидел мою маму? – Я не могу произнести «изнасиловал». У этого слова слишком мерзкий вкус. И мысль о том, что я – результат такого противоестественного соития…

Котел, я бы предпочла миллион раз быть подменышем.

Я пытаюсь задать другой вопрос:

– Ты показал мне прошлое или это было будущее?

Я прошу Морргота послать мне еще одно видение, но сколько бы раз я ни просила, мой разум остается пустым. Исчерпал ли он количество образов, которые может мне послать?

Если только он не знает, какой король умер…

Оставшись наедине со своими мыслями и мерным цоканьем копыт Фурии, я прокручиваю в голове прошлое видение. Хотя я видела только Кахола, я продолжаю слышать мрачный голос мужчины, на которого он ворчал, от которого у меня кровь стыла в жилах.