Дом железных воронов

Я не знаю, попытается ли змей напасть на меня. Единственное, что я знаю, – мне нужен воздух. И нужен сейчас.

Не теряя ни секунды, я всплываю, помогая себе ногами и загребая ладонями. Вода колеблется вокруг меня, мерцая желтым. Я быстрее размахиваю руками, сильнее бью ногами. Змей не отстает, затем обгоняет меня. А потом обвивает мое тело своим, как лента. Все туже и туже.

Я больше не могу двигать ногами. Кончиками пальцев я уже почти над водой. Я здесь. Почти здесь. Не делай этого, говорю я змею. Позволь мне вздохнуть. Позволь мне жить.

Но змей не Лоркан. Он меня не понимает.

Его тело превращается в петлю, огромная морда оказывается на одном уровне с моим лицом, его полностью черные глаза пристально смотрят на меня. Мне словно снова двенадцать, я в канале Тарекуорин, но вместо юного змея с розовой чешуей – огромный взрослый.

Змей проводит ноздрями по моей макушке, в то время как я впиваюсь пальцами в его тело, пытаясь выскользнуть вверх, наружу.

Фэллон.

Мое имя приближается ко мне, текучее, как течение, гибкое, как дым Лора, мягкое, как его перья.

Сюда!

Я кричу в ответ и сильнее надавливаю на змеиное тело.

Мои легкие в огне, ад, который пожирает меня изнутри. Я извиваюсь, это только заставляет змея напрячься.

Я меняю тактику, потому что зверь меня легко сломает, сам того не заметив. Я поднимаю ладони к его морде и глажу.

Существо открывает пасть, его зубы блестят, как иглы. Я снова глажу его вытянутую морду, не теряя зрительный контакт. Я произношу «пожалуйста» одними губами. Его тело содрогается, и я не знаю, от удовольствия или он предупреждает, что собирается переломать мне кости, как океан переломал галеон.

ФЭЛЛОН!

От рева я вздрагиваю. Существо вырывается из моих ослабевших рук и шипит. Сначала я думаю, что на меня, но он вглядывается в глубину, как будто ищет источник моего волнения.

Я глажу его по твердой щеке, пытаясь успокоить, и на секунду кажется, что мне это удалось, потому что он перестает меня сжимать, но затем что-то врезается в воду рядом с нами, и зверь тащит меня вниз, к разбитому галеону, так быстро, что у меня начинает пульсировать в ушах.

Я обхватываю большую голову зверя ладонями и заставляю его смотреть на меня, а затем киваю на поверхность. Змей резко останавливается. Я снова киваю на поверхность. Маленький краб проплывает перед нами. Змей моргает. Он меня понял? Пожалуйста, хоть бы он понял.

Мое имя снова звучит, но звучит слабо. Как будто с другой стороны Люче. С другой стороны мира.

Змеиный язык выскальзывает из безгубой пасти и скользит вверх по одной стороне моего лица, затем вверх по другой. Он издает рокочущий звук, а потом… а потом наконец отпускает меня. Я пытаюсь вынырнуть на поверхность, пытаюсь грести, но сил не осталось. Я смотрю на желтого зверя, который плавает рядом, тянусь к нему, надеясь, что он поднимет меня, но прежде чем мои пальцы успевают сомкнуться вокруг его чешуйчатого тела, что-то холодное и твердое сжимает мое запястье и плечи, что-то сияющее металлическим блеском в песчаном солнечном свете.

Паника вновь овладевает мной, пока знакомый голос не врезается в разум.

Ты никогда. Больше. Не пренебрежешь моим приказом.

Змей наблюдает, как я всплываю, его черные глаза поблескивают на фоне золотой чешуи.

Никогда.

Прохладный ветерок касается моих щек и лба, я глотаю обжигающий воздух и задыхаюсь.

Я ценю, что ты вернулся за мной, но ты не мой повелитель, Лор. Я говорю это не для того, чтобы разозлить его, а только чтобы напомнить. Я не одна из твоих птиц. Я не принадлежу тебе.

O ach thati[68], Behach Éan, – чернильный дым сгущается вокруг меня, образуя прозрачное лицо, прежде чем рассеяться, превратившись в черные перья и глаза, в которых заключено вызывающе огромное количество силы, – thu leámsa[69].

– Что, Котел возьми, это означает?

Клюв Лора не выгибается, и все же я чувствую его мрачную улыбку.

Это означает, что ты, Маленькая птичка, принадлежишь небу.

Ворон полностью появляется из волнующегося прибоя, темный и огромный, он больше, чем я когда-либо видела, чудовище из пуха и железа.

Это означает, что небо… принадлежит мне.

Глава 77

Мне в лицо плещет небольшая волна одновременно с высокомерием Лоркана. Меня тошнит и от соли, и от его слов. Никто не может владеть небом, никто не может владеть морем, никто не завладеет мной.

Его огромные, с меня ростом, крылья хлопают, как бы опровергая мое утверждение. Он поднимается из воды, кружится возле меня, и я клянусь, что чувствую прикосновение пальцев к своей шее, ощущаю, как большой палец гладит подбородок.