Дом всех тварей

Шацар хотел было спросить что-то еще, но Отец Свет сомкнул пальцы, призывая к молчанию.

- Так, все, больше никаких вопросов! Я и так увлекся и рассказал слишком многое! И не забывайте, все это метафоры для вещей, масштаб и смысл которых вы не в силах понять!

Отец Свет сел на край сцены, заиграл лиричный аккомпанемент на фортепьяно, нежный, печальный, но в глубине своей несущий надежду. А потом Отец Свет запел, его песня не имела рифмы, но он так идеально попадал в мелодию, что его нельзя было в этом обвинить.

- И помните, что вы все лишь игрушки в руках мироздания, и для мироздания ваши горести, печали, самые страшные кошмары, самые невероятные жестокости, лишь слова в истории, которую нам нравится слушать. Однако в конце, сколько бы ни было страданий и боли, все обязательно будет хорошо, потому что в каждом из вас есть что-то, достойное нового, лучшего мира. Придет день, и вы начнете все с чистого листа, потому как силы что пребудут одинаково жестоки и милосердны.

Закончив свою удивительно красивую и в то же время совершенно не поэтичную песню, Отец Свет спрыгнул со сцены, и фортепьяно умолкло.

- Итак, - сказал он весело. - Кто первый? Дочка, я выбираю тебя!

- Меня?

- Да, Яуди! Покажи им класс! Вперед! Расскажи свою историю!

Яуди не спеша вышла на сцену. Доспехи ее скрипели, и ей явно было ужасно неудобно.

- В пакете, - сказала Яуди. - Они не были такими тяжелыми.

- Волшебство, - пожал плечами Отец Свет. Он сел на стул, положив ноги на столик и наблюдал. От его новой сигареты несло конюшней.

Яуди довольно долго стояла молча, потом прокашлялась.

- Я, - сказала она. - Ну просто ненавижу неловкие моменты.

Амти окружил взрыв закадрового смеха, который Яуди будто бы подбодрил. Яуди показала им карту со скелетом льва.

- Знаете, этот особый вид неловкости, когда тебе говорят: я так люблю его, верни его к жизни, а ты знаешь - врут. Или не знаешь, но не можешь. Дело в том, что я с детства была наделена способностью обращать вспять худшее из несчастий. Можно сказать, я вроде как избранная. Так, по крайней мере, я думала.

Яуди выбросила вторую карту карту, где кубки, наполненные иллюзиями, представали перед ней.

Яуди резко отошла от микрофона, когда Отец Свет кинул ей меч. Она поймала его легко, будто бы для нее он ничего не весил и вовсе не был опасен.

- Я сражалась с ветряными мельница. Воображала себя то богиней, то проклятой.

Яуди перехватила меч поудобнее, и вокруг ее начали появляться силуэты теней, которым она с невероятной быстротой отсекала головы.

- Я верила, что я вроде как могу изменить мир! - говорила Яуди, отмахиваясь от жутких теней, и превращая их в дым ударом меча. - Я была рыцарем, но я сражалась с ветряными мельницами. Потому что невозможно победить всю смерть на земле, а я этого хотела.

Яуди отбросила меч, сказала:

- И невозможно даже победить хоть сколько-нибудь смерти. Это враг, который всегда возвращается. И вот я перестала быть рыцарем. Тогда я подумала, что это вовсе не потому, что я чего-то не могу. Просто это люди любят неправильно, недостаточно сильно. Я была не готова принять свой дар, таким какой он есть - непостоянным, изменчивым. Я хотела все или не хотела ничего.

Яуди выбросила последнюю карту, в которой уходила от кубков, среди которых очень явно не хватало одного.

- И я оставила все, стала жить отшельником, работать в магазине и встречаться с человеком, который вообще не знал, что такое несчастье. Я ушла чтобы найти что-то и не поняла, что у меня уже было все необходимое. Я скрылась от самой себя. А потом я встретила Амти, и произошла эта история с маяком.

Тени летали над Яуди, но она больше и не думала хватать свой меч. Она села на край сцены, оперлась локтем о колено и положила голову на ладонь.

- Я снова применила свой дар, и вспомнила, как я хочу бороться со смертью. И вспомнила, что не могу помочь каждому. Яуди отклонилась назад, и улеглась на сцене, раскинув руки, и уставившись в потолок, по которому заскользили золотые нити.

- Я не знаю, куда я иду, - сказала она. - Делаю ли я все правильно? Что я люблю?

Она замолчала, продолжая изучать потолок, где все золотые нити в единой гармонии сливались друг с другом, кроме одной. Отец Свет спросил ее:

- И чего же ты ищешь, дочка?

- Веры, - ответила Яуди бесцветным голосом. - Веры в то, что люди способны искренне любить. И тогда я действительно нужна. А может быть веры в себя, в то, что я делаю все правильно.

Отец Свет захлопал в ладоши.

- Очень! Очень пронзительно!

Он достал из кармана пиджака замызганный блокнотик и обгрызенный карандаш, так резко контрастировавшие с его лоском, что-то быстро записал.

- Итак, кто следующий?

- Я! - сказала Эли бойко. Она вышла на сцену безо всякого страха. Эли встала у микрофона, и из-за ее чувственного выражения лица Амти показалось, будто Эли сейчас запоет. Однако, она заговорила, и на стене позади нее ее слова иллюстрировал комикс. Заиграла музыка, веселая и немного дурацкая. Эли кинула Амти первую карту, и предсказуемо Амти ее не поймала. Карта упала рядом с ногой Амти.