Дом всех тварей

- Какой остроумный способ уйти от ответа, - засмеялась Амти, а потом всхлипнула, совершив слишком резкое движение. Возбуждение нарастало, и Амти толком не понимала, от чего именно. Может быть, ей нравились растерянность и смущение в голосе Шацара. Амти двигала бедрами навстречу собственным прикосновениям, до боли прикусила губу. Напряжение, из нее уходило напряжение. Становилось будто бы спокойнее, словно ласка, обращенная к собственному телу, очищала ее от всего этого дня. Когда она задала следующий вопрос, голос у нее срывался.

- Ты не выдал меня, Шацар. Это значит, что ты меня любишь?

Он надолго замолчал, предоставив ее самой себе. Амти ласкала себя, изредка постанывая, издавая едва слышные сквозь ток воды всхлипы. Амти практически забыла о том, что Шацар все еще здесь, в ее голове. Удовольствие росло, и заслоняло собой, хотя бы на миг, все страхи прошлого дня. Когда напряжение стало невыносимым, Амти услышала его голос:

- Я думаю, что это природно обусловленное поведение. Смысл животной природы - продолжить себя во времени и пространстве, сохранить свой генофонд. Я защищал свою женщину и своего ребенка. Видимо, я воспринимаю тебя, как женщину, предназначенную мне, чтобы продолжить мой род, поэтому защищаю тебя, как и свое потомство. Это ведь не любовь?

Удовольствие тут же стихло, исчезло, как внезапно скрывшееся за тучами солнце. Амти замерла. Несколько секунд она думала, что бы ответить, а потом рявкнула вслух:

- Что?!

- Ты спросила меня.

- Пошел ты!

- Сначала ты спрашиваешь у меня что-то, на что я никак не могу дать тебе положительного ответа, а потом злишься? Почему ты такая странная?

- Я странная? Отвали! Больше не говори со мной! Никогда!

Амти резко выключила воду, будто проставляя окончательную точку в этом отвратительном разговоре. Амти и сама не поняла, почему так разозлилась. В конце концов, разве она прежде не знала Шацара?

Собиралась Амти долго, сосредоточенно укладывала в рюкзак все, что могло пригодиться: спички, фонарик, еду, воду, антисептик, пистолет и нож. Результат был такой, будто она собралась в поход. А ведь Амти даже не знала, что может понадобиться на помойке творения. Все эти вещи могли оказаться совершенно бесполезными.

- Нет, отличный набор. Мне всего этого очень не хватало.

- Я с тобой не разговариваю.

- Просто подумал, что тебе будет интересно, подходит ли твой набор для выживания - для выживания. Надень ветровку.

- Не твое дело.

Только в автобусе Амти, поставив на колени свой рюкзак, подумала:

- Я считаю, что у тебя чудовищные представления о людях. Даже для Инкарни. И твое представление о себе еще более чудовищно, чем ты сам.

- Вовсе нет, - откликнулся он. Уж теперь у него было много времени на разговоры. - Естественные. Человек создан по тем же законам живого, по которым функционируют звери в природе. Живое экспансивно, оно стремится продолжаться как можно дальше и несет смерть всему, что им не является. Полагаю, в этой витальности и заключается основная идея сочетания импульса великой богини и великого бога. Человек, один из всех живых тварей, создан сознающим себя с одной стороны и испытывающим потребность в себе подобных с другой. Основные витальные импульсы - секс и убийство, оказались у человека под запретом. Даже если мы говорим об Инкарни, не будь у нас определенного договора друг с другом, мы бы не выжили. Человек ради выживания вынужден был поступиться первичными влечениями, выполняемыми в животном мире.

- Животные менее жестоки, чем люди, Шацар!

- Именно поэтому. Напряжение общественного договора, усмирив импульсы, которые прежде были направлены лишь на удовлетворение первичных потребностей в пище, безопасности и продолжении рода, заставило их расти на периферии сознания. Теперь они достигли такого масштаба, что стоит человеку оказаться чуть за пределами общественного договора, скажем на войне, и его жестокость превзойдет свирепость любого зверя. Даже жестокость обычного человека. Даже жестокость Перфекти. Базовый конфликт между звериной сущностью и божественной искрой разума.

- То есть, ты считаешь, что мы такие же звери, и управляют нами звериные чувства? - спросила Амти, а потом поняла, что сказала это вслух. Девчушка ее возраста нарочито внимательно смотрела в другую сторону, а при первой же возможности отсела.

- Инкарни, при всей своей зверской наружности, подошли к очищению от звериного ближе остальных. Мы меньше себе запрещаем. Но главное - мы стараемся избавиться от инстинкта самосохранения. Его отсутствие - единственное, что освобождает нас из оков живой природы. Это фундамент, который нужно выбить из-под целого здания из комплексов, страхов и влечений. Тогда у тебя не останется невыполненных желаний.

- Ты освободился?

- Как видишь не совсем.

Амти посмотрела, как за окном начинается Столица. Темнело, и вывески магазинов и кафе призывно зажглись, откуда-то доносилась беспорядочная в своем ритме музыка.

- Так вот, значит, что ты думаешь о людях.

- А ты? - неожиданно спросил Шацар.

Амти задумалась. Она принялась водить пальцем по стеклу, потом посмотрела на пыль, оставшуюся на коже.