Дом в Тополином Лесу

На него смотрел господин Смерть. Феликс содрогнулся и вернул на глаз повязку – и призрачное лицо исчезло. На оконном стекле осталось только мокрое пятно причудливой формы. Феликс знал, что за мрачным взглядом господина Смерть таятся коварные замыслы. Что господин Смерть хочет обмануть его, оставить здесь навсегда, чтобы он облегчал его бремя. И спрятался от этого взгляда под стёганым одеялом – хотя бы на время.

8 Гретхен

– Гретхен, последний раз прошу…

Гретхен со стоном уронила суповую ложку. Та звонко стукнулась о тарелку и исчезла в золотистой пучине куриного бульона.

– Боже милосердный! – воскликнула Ба Уиппл. – Погляди, что ты наделала!

– Я не виновата! – протестующе заявила Гретхен. – Эта ложка просто неуправляемая.

– А ты разве неуправляемая? – спросила Ба. – Сомневаюсь. Ты вполне можешь взять себя в руки. Следить за своими манерами. Так что будь добра, отнеси суп на кухню и принеси новую тарелку.

Гретхен взяла свою тарелку и поспешно ушла на кухню, где выловила утонувший столовый прибор – главный источник всех её бед – и окинула его укоризненным взглядом.

Чавкать она начала совсем не нарочно и даже сама этого не заметила. А после того как бабушка трижды сделала ей замечание, а потом выдала своё грозное «последний раз прошу», Гретхен в приступе ярости и утопила в супе свою несчастную ложку. Она понимала, что несправедливо обошлась с невинным прибором. Но разве справедливо придираться к Гретхен по малейшему поводу?

Гретхен вернулась к столу с новой тарелкой и ложкой. Когда она села на своё место, что‐то больно ударило её по лодыжке, и Эйса, сидящий напротив, захихикал.

– Хватит пинаться! – прошипела она.

– Эйса, прекрати пинать сестру, – рассеянно проговорил мэр Уиппл, но его голос прозвучал не громче далёкого ветерка.

Мэр Уиппл неотрывно смотрел на стопку бумаг, лежащих рядом с его тарелкой. Важные дела. Время от времени он подносил к губам ложку, полную супа. Потом промокал рот салфеткой и возвращался к своим бумагам. Это ужасно раздражало. Гретхен хотелось забраться сначала на стул, а потом и на стол, подбежать к отцу и наступить ему в тарелку. Хотелось прокричать: «Я здесь! Я – твоя дочь! Проснись! Проснись же!»

И всё же она удержалась от дерзкой выходки, и мэр Уиппл даже не поднял глаз, когда Эйса снова её пнул и она недовольно на него прикрикнула.

– Гретхен Мари! – подала голос Ба. – Больше я повторять не буду. Тебе уже тринадцать. Веди себя подобающе, если хочешь пойти в этом году на бал.

Угроза была, прямо скажем, так себе. Гретхен не особенно и хотелось идти на ежегодный бун-риджский рождественский бал, на который пришлось бы надеть колготки, от которых страшно чешутся ноги, и нижнюю юбку, а ещё здороваться за руку со всеми скучными отцовскими друзьями.

Гретхен мрачно уставилась в тарелку. По поверхности супа проплыл кусочек морковки, а потом и сельдерея. Девочка зачерпнула немного бульона с морковью, сунула ложку в рот, обхватила её губами и неуклюже замерла. Нет, она не чавкнет, не издаст ни звука. Гретхен медленно вынула ложку изо рта и опустила её в тарелку. Получилось! Ба Уиппл не обратила никакого внимания на её достижения. Казалось, все её мысли были заняты рождественским балом – последнее время она только о нём и говорила.

– С тобой, Гретхен, мне возиться некогда, – проворчала она. – У меня и без того тысяча забот, начиная с распределения мест для гостей и заканчивая цветами!

– А с цветами‐то что не так, мам? – уточнил мэр Уиппл, по‐прежнему не отрываясь от своих бумаг.

Он потянулся было к руке Ба, чтобы её погладить, но промахнулся и погладил маслёнку. Бабушка легонько оттолкнула его запястье.

– Понимаешь, Арчи, пока что никаких проблем с флористом не возникло, но они точно появятся. Такова судьба любого ответственного человека, который планирует всё заранее, и притом слишком тщательно. Работяг всегда поджидают невзгоды.

– Может, тогда не стоит так уж старательно всё планировать? – предложила Гретхен.

Она понимала, что ходит по тонкому льду, но Ба была слишком увлечена мыслями о грядущих бедах и потому не заметила внучкиной дерзости.

– Пуансеттия – чрезвычайно непредсказуемое растение! Она будто создана для того, чтобы приносить в мою жизнь сплошные несчастья!

Гретхен так и подмывало предложить Ба элементарное решение: заказать не пуансеттию, а какие‐нибудь другие цветы. Но это было бы уже чересчур дерзко, а Гретхен не хотелось лишний раз злить бабушку, учитывая угрозу отправки в Северную Каролину. Она понимала, что должна быть паинькой – если не ради собственного блага, то хотя бы ради Эсси Хастинг.

Вопросы копошились в голове у Гретхен, словно беспокойные червячки. Что значит фраза «убийца Эсси Хастинг – Смерть»? И что в этом необычного, ведь Смерть и впрямь убивает каждого? Почему пострадала именно Эсси Хастинг? И почему – с какой стати?! – отец Гретхен хочет скрыть это происшествие?

– Пап, – позвала Гретхен.

Она окликнула его трижды, прежде чем он наконец её услышал.