Дом в Хамптоне

— Разумеется. Но поверь мне, это еще не самое страшное. Два моста во рту, три больных зуба да еще астигматизм правого глаза. Почти слепой на левый глаз. Воспаление десен. Располневшие бока. Артрит в левом локте. И не слишком много сексуальной энергии.

Аарон улыбнулся. Гарри тоже растянул губы в улыбке. Они сели друг против друга. Никто не знал, что делать дальше.

— Твой голос похож на мой. Я имею в виду манеру разговаривать. Конечно, юмор еще не тот, что у меня. Ну, да ты еще молод. Зато сейчас у тебя есть модель для подражания…

Гарри заплакал. Он подался вперед и, крепко обняв, притянул Аарона к себе.

— Боже мой! Сын! Мой сын! Я так чертовски виноват перед тобой! Все эти годы мы могли быть вместе. Пожалуйста, не относись ко мне с ненавистью. Я не знал! Я ничего не знал!

Они крепко обнимали друг друга. Аарон сказал Гарри на ухо:

— Не огорчайся! У меня был отличный отец. Он очень любил меня. Все в порядке. Я считаю, что получил настоящий подарок. Мой отец умер, а я нашел другого. Так что все в порядке, Гарри.

Гарри выпустил его из объятий и откинулся на спинку дивана.

— Не можешь ли ты называть меня как-нибудь иначе? Я… сейчас я не знаю как, но как-нибудь иначе?

— Конечно. Я согласен с тобой. Но тоже пока не знаю как… Мне кажется, я не готов называть тебя папой. Как ты считаешь?

Гарри достал из кармана скомканный платок и высморкался.

— Не знаю. Ничего не приходит в голову. Давай оставим этот вопрос открытым. Сейчас Гарри вполне сойдет, но потом мы придумаем что-нибудь другое. Возможно, это придет само.

Аарон покачал головой.

— Это забавно, что ты решил, будто я буду ненавидеть тебя. Если я и злился на кого, когда узнал обо всем, так это на мать. Она обманывала меня. Она лгала и мне, и тебе. Сейчас я это знаю. Я могу понять ее, понять причины, побудившие ее пойти на обман, но это не значит, что ее можно во всем оправдать. Иногда мне кажется, что она поступила несправедливо. Я думаю, что мой отец… — Аарон запнулся на этом слове и посмотрел на Гарри. — Мой отец был очень хорошим человеком. Но после того как я узнал правду, у меня появилось чувство, будто я был усыновлен. Будто все эти годы я прожил в обмане. Я понимаю, что им тоже было тяжело, еще и потому, что я очень похож на тебя. Теперь я понимаю, почему мама иногда смотрела на меня таким взглядом.

Гарри улыбнулся. Он боролся с непреодолимым желанием сказать этому парню, что любит его. Это походило на миф о Нарциссе. Словно он пытался объясниться в любви самому себе.

— Аарон, нам нужно время, чтобы прийти в себя. У меня есть жена и ребенок, которые ничего не знают обо всем этом. Я тебя обязательно познакомлю с ними. И, пожалуйста, не думай, что я забыл о тебе, если мне не удастся в ближайшие дни повидаться с тобой. Мне нужно время, чтобы осмыслить все это. Надо подготовить семью к этому известию. Просто сейчас у меня голова, словно в тумане.

Гарри почувствовал, как Аарон немного напрягся.

— Конечно. Я все понимаю. Я знаю о тебе уже месяц. А ты узнал обо мне только сейчас.

Гарри снова высморкался. Происходящее начинало постепенно доходить до его сознания.

— Будет лучше, если я сейчас уйду. Я… я позвоню тебе скоро. Я очень хочу побыть с тобой. Хочу устроить так, чтобы побыть с вами вместе — с тобой и с твоей мамой. Но пока я не знаю, как это сделать.

— Ладно. Все в порядке, Гарри.

Гарри затряс головой.

— Не знаю. Мне просто режет ухо, когда ты меня так называешь.

Гарри подался вперед, и они снова обнялись. На мгновение Гарри представил себе, во что превратилась бы его жизнь, если бы много лет назад Фритци сообщила ему, что у нее растет его сын. Его передернуло. Это был бы сплошной ад. Спасибо Фритци, он еще хорошо отделался. Он обязательно искупит свою вину перед ней.

Наци, так он называл эту сварливую немку, вновь появилась в комнате с его медицинской карточкой в руках. Она несла ее с такой гримасой отвращения, что в какой-то момент Гарри насмерть перепугался, не нашла ли она там какой-то смертельный стоматологический вирус, чего он, конечно, заслужил.

Наци заговорила, произнося английские слова с ужасным немецким акцентом:

— Мистер Харт, два года прошло с тех пор, как вы в последний раз проходили процедуру очистки. Это ужасно! Очень, очень плохо! Пожалуйста, откройте рот.

Швырнув его карточку на стол, Наци натянула на руки пластиковые перчатки и надела на лицо прозрачную маску — средство защиты от СПИДа.

Она включила яркий свет, взяла зеркальце, инструмент, похожий на орудие пыток, и наклонилась над ним.

— Голову выше!

Тревога охватила каждую клеточку Гарри. «Лучше бы я убрался отсюда», — подумал он. Его рот наполнился слюной.

Наци отстранилась, сердито покачивая головой в маске:

— Это нехорошо. У вас обильно выделяется слюна. Это ужасно! Чистите ли вы зубы и полощете ли рот дважды в день?

Гарри проглотил слюну. Он боялся сказать правду, но в конце концов решил умереть достойно.

— Да, чищу. Но не полощу.

— Конечно, конечно. Я так и думала! Два года без очистки. Разумеется, для вас десна не имеет значения. Вам, наверное, нравится разрушать свое здоровье?

Гарри сразу нашелся что ей ответить: