Дом в Хамптоне

Ей вдруг стало очень тоскливо. Со страстным желанием она обратилась к Богу: «Господи! Верни все назад!» Невыносимая тоска по детству ее мальчика. Когда его волосы локонами вились вокруг пухлых нежных щечек. Толстенькие розовые ножки. Два зуба, одиноко торчащие во рту, когда он смеялся, — один сверху, другой снизу. Когда он нетвердой походкой ковылял за ней и, чтобы не упасть, крепко держался ручонкой за ее подол. Когда он обнимал ее, казалось, что их сердца стучат в унисон. Тогда каждый день происходило новое чудо…

Тоска затопила ее.

«Я хочу вернуть то время». Эта мысль пронзала ее насквозь и сжигала сердце. Слезы брызнули из глаз. «Господи, Джина, в Бейруте люди едят мертвецов, парню вдребезги разбивают голову, когда он спокойно идет по улице… Вот проблемы!.. То, что ты сейчас ощущаешь, это всего лишь жалость к самой себе, которая никогда не помогает. Ты должна быть благодарна за то, что было. Когда-то ты могла иронично, с беспристрастным оптимизмом относиться к тому, что с тобой происходит».

Что за мир, в котором одна женщина устраивает выставки дамских сумочек, а другая надеется получить кусок мертвечины, чтобы ее семья смогла выжить. Все равно каждый день приближает их к смерти. Это то, о чем должен думать каждый взрослый. Теперь эти мысли ждут и ее. Средний возраст. Мужчины гораздо реже стали обращать на нее внимание. На расческе стало оставаться слишком много волос. Когда улыбаешься, на лице появляется слишком много ненужных морщин.

Лето все быстрее и быстрее набирает обороты. Не успеешь оглянуться, как уже Рождество, потом мгновение — и снова лето. Кажется, между этими двумя временами года нет ничего реального. Весна и осень — всего лишь связующие звенья. Они проносятся, словно сон, ничего не оставляя в памяти. Наступит зима, и мы все начинаем думать о лете. Может быть, наша настоящая жизнь и состоит из трех летних месяцев?

Она содрогнулась. Снова хлынули слезы.

«Я никогда не была особенной и никогда уже не буду. Я просто сделана из другого теста. Выросла на восточном побережье, в обычной добропорядочной семье. Ходила в колледж, получала хорошие отметки, закончила университет, начала работать, встретила парня, вышла замуж, родила ребенка, стала корреспондентом газеты. Но все без особого таланта. Ничего выдающегося. Благодаря замужеству достигла достатка, опять-таки среднего. У меня интересная работа, хорошая эрудиция, есть чувство юмора. Мне нравится мой образ жизни. Но в нем нет ничего особенного. Я не Джейн Фонда и не Джейн Поли. Сама посредственность. У меня никогда не было никаких особых интересов, хобби или особых физических достоинств. Я не оставлю никакого следа в универсуме».

Когда ей было тринадцать, она была очень красивой девочкой. И тогда она вдруг обнаружила, что ей не чуждо чувство зависти. Однажды ее тетя Ида, которая была мудрой женщиной, пристально посмотрела на нее и сказала: «Джина, дорогая, позволь мне дать тебе несколько советов, которые уберегут тебя от печалей и огорчений в этой жизни. Вокруг себя ты всегда увидишь кого-то, кто будет красивее, наряднее, богаче тебя. Так было, и будет всегда. Не трать бесполезно время на зависть. Это будет омрачать твою жизнь, и ты так ничего и не добьешься».

Она прекрасно понимала, что тетя права. Но в действительности так никогда и не смогла преодолеть желания постоянно состязаться с кем-то.

Так было до сегодняшнего дня — первого понедельника ее сорокового лета. Сегодня стало все иначе. Как будто электрический заряд поразил ее жизнь.

Джина закрыла глаза, слезы текли по ее горящим щекам. Нужно чем-то отвлечься. Она чувствовала себя опустошенной. Эта опустошенность не имела ничего общего с усталостью. Анабиоз. Вот на что это было похоже. Сон рептилий. Во время засухи они почти останавливают свое сердце и дыхание, наполняются живой водой и замирают. Они не подают никаких признаков жизни, сохраняя энергию в ожидании сезона дождей. О'кей. Значит, я впадаю в анабиоз. Я — одна из сумок Лин Ревсон. Ящерица на солнце.

Джина медленно погружалась в апатию, тонула в ней. Она знала, как выйти из этого знакомого, но опасного состояния — достаточно только впустить в голову мысли, от которых она отбивалась.

«Гарри!.. С ним случилась беда. Что же с ним произошло? Это нелепое воскресенье…»

Ее иголкой пронзила мысль, которую она гнала от себя прочь: «Он хочет уйти от меня, как это делают виноватые мужчины среднего возраста. Он даже не смог посмотреть мне в глаза. И он лгал. Я знаю. Как же быть?»

Джина опустила спинку шезлонга и повернулась. «Фритци! Не она ли виновница всего этого бедлама? Неужели Гарри завел с ней любовную связь?» У нее свело желудок.

Она неделями сражалась с призраком Фритци Феррис, используя всю технику психического воздействия, какую только знала. Ничего не сработало. Зеленоглазое чудовище, ревнивое и завистливое, заполнило ее душу, разжигая в ней ненависть, причиняя боль и страдания. Джина сознавала это, и ей было очень стыдно за себя. Она всегда хотела быть твердой и стоять выше эмоций.