Дом учителя

– Ты практически сбежал из-под венца, – напомнила Анна Аркадьевна. – И я предполагаю, что это был не единичный случай разбивания девичьего сердца. Если ты не знаешь, что достоинство мужчины заключается в благородном умении пресекать беспочвенные иллюзии и надежды, так я тебе об этом прямо говорю. Не морочь женщине голову! Речь идет о жене, матери, невестке. Своим безответственным, если не сказать позорным, поведением ты сделаешь несчастными нескольких людей.

– И не собирался! Она сама приходит, сидит…

– Я не буду выслушивать про навязчивую плохую Марину! Речь не о ней, а о тебе. Ты меня подвел! Твое поведение бросает тень на мою репутацию. Я за тебя поручилась, как за хорошего парня, сына замечательной женщины, а ты устроил здесь дом свиданий.

Дошло, проняло, видела Анна Аркадьевна. От стыда и гнева Юрино лицо дергалось, он тер его ладонью, сминая нос, щеки, губы, точно хотел унять зуд. Анна Аркадьевна смотрела на него, оценивая, не пора ли произносить слова поддержки, выказать сочувствие.

– Мне съехать с квартиры? – спросил Юра.

– Хозяйка требует. Тебе помочь с поиском жилья?

– Сам справлюсь.

– Юрий! Идеальных, безгрешных людей не существует. Ошибки совершают все. Другое дело, как человек к своим ошибкам…

– Некоторым везет. К ним приходит мудрая старуха и, не разобравшись, она же все и про всех знает, наставляет на путь истинный.

– О-о-о!? – только и могла произнести Анна Аркадьевна.

Не ожидала подобного выпада. Конечно, Юра грубоват, лишен чувства почтительности и плевал на хорошие манеры. В Кисловодске она мозоли на языке набила, внушая ему, что, не проявляя элементарную вежливость и деликатность, он будет изгоем. Он привык быть изгоем. Пуп земли, окруживший себя колючей проволокой воинственного честолюбия и необузданного самомнения. Глупый высокомерный мальчишка.

Анна Аркадьевна дала ему несколько секунд – извиниться. Не воспользовался паузой.

Она дотронулась до своих губ, потом показала на его рот:

– Молоко не обсохло.

Юра невольно провел ладонью по чистым губам.

– Боюсь, – продолжила она, – до старости не обсохнет. Не забудь отдать ключи, когда будешь переезжать.

Не прощаясь, повернулась и пошла на выход.

Поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, терзалась: она была с Юрой слишком резкой, безжалостной, надо было мягко, по-матерински пожурить, поговорить доверительно. Понимание и сочувствие – лучшее оружие, способное разъесть даже колючую проволоку. Ольге тоже хотелось душещипательных разговоров. Нет у меня на них сил! Я старая женщина, больная, уставшая от окружающих меня людей и от самой себя. А бегать на свидания у тебя есть силы? Представь, что кто-то совершенно справедливо говорит тебе в лицо: «Ваше поведение не только бросает тень на вашу репутацию, но и оскорбляет мужскую гордость вашего супруга!» Попробуй оправдайся, тебя же все считают мудрой и высоконравственной. А ты просто навострилась прятаться за красивыми формулировками. И при этом любишь повторять, что пословицы, афоризмы, крылатые слова и забавные выражения – только фигуры речи, а не истина в последней инстанции. Вру мужу, но не фальшивлю. Удобненько. Но жизнь – это не стихотворение и даже не поэма.

Платонический роман с Егором Петровичем Зайцевым явно клонился к закату. Прежде ее разговорники отпадали, не получив вожделенной сексуальной победы, а поговорить им было с кем и без Анны Аркадьевны. У Зайцева сей мотив тоже присутствовал, он не думал скрывать своего конкретно-плотского интереса. Но если тебе хочется шоколада, а его не дают, ты грызешь карамельки, удовлетворяешь потребность в сладком, шоколад становится привычкой хотения, а не целью полакомиться. Егор Петрович все реже и с всё меньшим энтузиазмом выказывал свой мужской интерес.

Одним из самых значимых мотивов их общения для Анны Аркадьевны было то, что Зайцев умел камня на камне не оставить от ее утопических и пессимистических теорий. Как-то она сказала Егору Петровичу, что их биологическая роль выполнена (дети взрослые, фертильная функция угасла и прочее), что наступил неведомый прежде разрыв поколений, когда внуки умнее бабушек и дедушек.

– Это вы сами придумали или где-то прочитали? – спросил Зайцев.

– Какая разница?

– Если сами придумали, то ошибаетесь, а если кто-то другой утверждает, то он недоумок. Смысл прогресса, цивилизации в движении не в природу, а из природы, в крушении, как вы их называете, биологических законов. Вот вы лично, разве не приносите пользы обществу, стране, просто людям? Приносите! Значит, недаром живете. Пока у ваших детей есть вы, они не на переднем плане, они за вами. Пока есть, кому сказать «мама» и «папа», человек остается ребенком. Далее. Что значит «никогда не было такого разрыва поколений»? Еще как было. В прошлом и даже позапрошлом веке. Разночинцы: кухаркины или дьячковские дети, внуки неграмотных крепостных – стали профессорами или богатыми купцами. Дедушке до внука было как до Луны.

– Пожалуй, с вами соглашусь, – задумчиво сказала Анна Аркадьевна.

– Я практически всегда прав.

– Особенно когда не прав, – проговорила она машинально.