Дом учителя

– Вы его не отдали в интернат, хотя вам предлагали.

– Это наш сын.

– У вас найдется бумага и ручка? Где ж тут им быть? Только виски, небось напиханы по отсекам, – говорила Анна Аркадьевна, роясь в своей сумке.

– Да, виски в подлокотнике.

– Сергей, я шучу! Моя визитка со служебным телефоном, по которому меня не поймать. На обороте пишу свой сотовый и адрес электронной почты. По нему надо выслать, предварительно, естественно, отсканировав, все имеющиеся документы. Медицинская книжка Вани, результаты тестирований, заключения – все-все. Я покажу их одному чик-чирикнутому психологу-неврологу. То есть он нормальный ученый, со степенями и публикациями. Он занимается детьми с аутизмом. Их становится все больше и больше. То ли потому что диагностика улучшилась, то ли с нашим миром что-то не в порядке. Сергей, вы знаете, что дети-аутисты – это не умственно отсталые? Иногда даже напротив, с потрясающими способностями, которые, чего греха таить, очень нелегко выявить. Моя дочь работала волонтером в интернате для аутистов. Однажды сказала, что это люди будущего. Мол, мы все надоели друг другу, трындим и трындим, аутистам природа отрезала средства коммуникации. Известные нам средства. Но их, странно и необычно одаренных, наделила какими-то иными средствами, нами непознанными.

Они ехали долго. Анна Аркадьевна говорила и говорила. Самой себе напоминала Каптенармуса и Зайцева, жующего чебуреки. Говорила и думала о том, что невролог чик-чирикнутый, кажется, эмигрировал, значит, придется искать другого.

Около своего дома, когда Сергей остановился, вышел из машины и распахнул перед ней дверцу, она, выйдя, попросила его:

– Пусть все, что касается Вани, останется между нами. Егора Петровича не следует в это посвящать. Я оставила вам свои координаты и надеюсь на вашу солидарность бравого американского спецназовца.

– Почему американского? – удивился Сергей, впервые проявив какую-то эмоцию. – Я русский. В прошлом десантник.

3

Утром следующего дня за завтраком, слопав яичницу с погруженными в яичную смесь маленькими гренками, как он любит, с помидорами, луком и сыром, запив чаем, поднявшись из-за стола, поблагодарив, Лёня сообщил, что у него есть девушка, с которой он намерен совместно проживать.

У Анны Аркадьевны мгновенно вылетели из головы события предыдущего дня, точнее – их послевкусие. Ее мальчик женится!

– Ты женишься?

– Мамочка, – сын чмокнул ее в макушку, – пока это тест-драйв.

Вышел из кухни, рекордно быстро в прихожей оделся и был таков. Анна Аркадьевна не успела бы схватить его за лацкан пальто – черного, драпового, ниже колена, страшно элегантного.

Она посмотрела на дочь и мужа:

– Тут только я в шоке?

– Анечка, рано или поздно это бы… Яичница осталась?

– Я пойду, спасибо! – на ходу допивала кофе Любаня.

– Нет! Сядь! – рявкнула Анна Аркадьевна.

Илья Ильич соскребал со сковородки остатки яичницы.

– Чего ты так разнервничалась?

– А чего ты не разнервничался? Любаня! Ты ее знаешь? Ты с ней знакома?

Дочь покорно кивнула. Она сочувствовала маме, из-за этого сочувствия было невозможно понять, как Любаня относится к так называемой пробной невесте брата.

– Что ты о ней думаешь? Что она собой представляет? – сыпала вопросами Анна Аркадьевна.

– Она… – Любаня неопределенно поводила в воздухе руками, – инопланетянка.

– В каком смысле? – насторожилась Анна Аркадьевна.

– Зелененькая? – спросил Илья Ильич.

– Почему зелененькая? – Анна Аркадьевна растерялась, не поняв юмора.

Муж и в ус не дул.

– Инопланетяне – это зеленые человечки.

– Очень остроумно, но мне сейчас не до смеха. Любаня, почему ты назвала ее инопланетянкой?

– Она такая… – дочь не находила слов. – Сами увидите.

Раздался звонок сотового телефона Анны Аркадьевны – сын.

– Мам, я забыл сказать, что приведу сегодня вечером Ванька.

– Кого? – не поняла Анна Аркадьевна.

Было плохо слышно, мешал грохот метро.

– Поезд подходит. Пока!

– Он пригласил еще и Ванька. Ивана Козлова, что ли? В качестве поддержки? Ему требуется поддержка?

– Не, – сказала Любаня, – он свою девушку зовет Ванёк. А вообще-то она Ивана.

– Нас ждет вечер накануне Иваны Купалы, – продолжал веселиться Илья Ильич.

– У меня такое впечатление, – раздраженно сказала Анна Аркадьевна, – что заяви сын, что приведет в дом собаку, ты реагировал бы серьезнее.

– Конечно, – легко согласился Илья Ильич. – Заведут собаку и на нас свалят ее кормление и выгуливание. А девушку выгуливать не надо. Или эту надо, Любаня?

– Опаздываю, до вечера! – поспешила на выход дочь. – Мама, не волнуйся, Ивана – классная девушка, большой души человек, если терпит нашего Лёньку.

У Анны Аркадьевны осталось еще много вопросов, но в прихожей она только и успела спросить:

– Лёня с Ваньком, то есть с Иваной, здесь собираются жить?

– Не думаю. Ивана квартиру снимает.

– Значит, не москвичка.

– У нее отец или болгарин, или серб, что-то в этом роде. Пока! – чмокнула Любаня маму в щеку.

Анна Аркадьевна вернулась на кухню и подвела первые итоги. У мужа был библиотечный день, сегодня он работал дома.