Дом, у которого вынули душу

И этих «А помнишь…» были десятки. Они смеялись, вспоминая свое прошлое. Они плакали, оплакивая свою молодость, свою любовь, свое дитя.

— Ох, Алекс, как же я тебя любила, — произнесла София. — Я была готова пойти за тобой на край света, а если надо — продать душу дьяволу.

— А теперь?

— Теперь? Теперь здесь, — женщина легонько стукнула по левой стороне груди. — Теперь здесь пустота.

— Может, не поздно начать все с чистого листа? А, София?

Вместо ответа она грустно улыбнулась, высвободила свои руки из его рук и пошла в гостиную. Через пару минут она вернулась оттуда с большим фотоальбомом.

— Смотри, что нашла. Я думала, я его потеряла, а он буквально свалился мне на голову, когда я убирала вещи Карины.

Они сели рядом, плечо к плечу, и стали листать альбом. У них на глазах оживало их прошлое: вот на снимках из фотобудки их первое свидание, вот чей-то день рождения, вот первый совместный отпуск, вечеринка в честь помолвки, десяток свадебных фотографий, новорожденная Карина и их светящиеся радостью и гордостью лица, снова Карина, Карина, Карина… София взяла в руки карточку, на которой дочка, держась за ее мизинец, стоит посреди парка. На голове девочки красная шапка с белым помпоном, белоснежный комбинезон и ярко-красные сапожки.

— Ты называла ее ягодкой, — улыбнулся Алекс.

— А ты говорил, что она как гусенок в этих красных сапогах, — напомнила София.

— Но она и правда так уморительно переваливалась в них!

Фотографии унесли их в прошлое — туда, где они любили, были любимы и счастливы. Алекс смотрел на Софию и в который уж раз задумывался, зачем он ушел от нее. Не в силах сдержать порыва нежности, он поцеловал ее в щеку. Женщина отпрянула от него, с удивлением посмотрела, но не сказала ни слова. Она смотрела на него и покусывала губу. Алекс знал: она о чем-то задумалась. Глаза ее блестели, рот слегка приоткрылся, дыхание участилось. «Я люблю тебя. Прости меня», — хотел сказать он, но телефонный звонок разрушил магию момента. София мельком взглянула на телефон — это звонила Ева.

Алекс отключил телефон и раздраженно швырнул его на стол. Гаджет заскользил по гладкой столешнице и упал на пол. София встала: подобрала телефон, начала убирать со стола, мыть чашки.

— Соня, — начал Алекс. — Сейчас не самый подходящий момент, но я хотел сказать, что я по-прежнему люблю тебя.

София обернулась к нему, подняв брови в притворном удивлении.

— Можешь кривляться, сколько хочешь. Но в последнее время я жалею о разводе. Я сам своими руками все испортил. Но если ты дашь мне один-единственный шанс, то я…

— Ты совершенно прав, сейчас неподходящее время для этого. Но даже когда оно будет подходящим, я… Я не могу принять тебя. Ты предал меня, предал Карину. Ты сделал больно и ей, и мне. Поэтому мой ответ: «Нет».

— Не отказывай сразу, пожалуйста. Обещай хотя бы подумать, — взмолился Алекс.

— Нет, не буду. Потому что даже если мы снова сойдемся, Ева будет стоять между нами. Я всегда буду помнить и думать о ней. А это — прямой путь к ревности и скандалам. Поэтому нет.

— Но… мы можем остаться друзьями?

— А зачем? И ради кого? — усмехнулась женщина. — Время, когда нам нужно было налаживать дружеские отношения, давно упущено. Пойми, Алекс, я правда любила тебя больше жизни. Но теперь это все осталось в прошлом. И сейчас я не хочу ни любви, ни страсти, ни драм — я хочу прийти в равновесие, а затем заполнить чем-нибудь ту пустоту, что образовалась после… после ухода Карины. И тебе пора домой.

— Да, пора. Еще бы знать, где этот дом, — тяжело вздохнул он и поднялся из-за стола. — Ну, что ж, спасибо, что не прогнала. Мой номер ты знаешь — звони в любое время суток.

В дверях Алекс неловко потянулся к ней, чтобы поцеловать на прощание, как он делал это раньше, но София отстранилась.

— До свидания.

— Прощай.

Дверь за Алексом закрылась, дом погрузился в тишину.

***

Я перепробовал все, чтобы сделать Хозяйку счастливой. Я отдал ей все вещи Карины, которые могли подарить ей теплые воспоминания, но она плакала. Я отдал ей фотоальбом, но она плакала. Я не прогнал бывшего Хозяина, но она все равно плакала. Люди… Они такие странные — я до сих пор не могу понять их. Они плачут в счастье, умеют смеяться в горести, могут раздуть из мухи слона, но порой не видят очевидного. Я перепробовал все, что мог, осталось последнее средство. Надеюсь, оно поможет, и тогда Хозяйка станет снова счастлива.

Немое кино