Дом Цепей

Зайчатина была готова. Трое воинов поели в тишине. — Делюм рассказал, — начал Байрот, едва мясо было доедено, — о найденных в пещере письменах.

Карса сверкнул на Делюма глазами: — Делюм Торд говорил не по делу. В той пещере бредни сумасшедшего, и ничего больше.

— Я всё обдумал, — не отступал Байрот, — и понял, что в бреднях скрыта истина, Карса Орлонг.

— Пустые мысли, Байрот Гилд.

— А я, Воевода, считаю иначе. Имена племен… я согласен с Делюмом, среди них есть имена наших кланов. «Уред» слишком похоже на «Урид», чтобы быть случайностью, особенно когда три других имени вовсе не изменены. Понятное дело, некоторые племена пропали, но ведь и наши сказания шепчут о временах, когда кланов было больше. И два слова, что ты не понял, Карса Орлонг. «Огромные деревни» и «желтые лодки»…

— Это не те слова!

— Верно, но Делюм передал нечто похожее. Карса Орлонг, рука писавшего те слова принадлежала векам мудрости, времени и месту, в котором теблорский язык был гораздо сложнее нынешнего.

Карса сплюнул в огонь. — Байрот Гилд, если вы с Делюмом говорите истину, я все же спрошу: какое отношение все это имеет к нам? Мы народ падший? Это не откровение. Все легенды говорят о веке славы, давно минувшем, когда среди Теблоров насчитывалось сто героев, и те герои могли посрамить даже Палка, моего деда…

Освещенное костром лицо Делюма прорезали глубокие морщины. Он отрезал: — Вот это меня и тревожит, Карса Орлонг. Легенды и сказки о славе — они описывают век, мало отличающийся от нашего. Да, больше героев, больше подвигов, но всё почти то же самое. Мы так и ныне живем. Мне даже показалось, что легенды — это поучения, код поведения, истинного пути Теблоров.

Байрот кивнул: — А там, в пещере резных глифов, нам предложено объяснение.

— Объяснение тому, почему мы такие, — согласился Делюм. — Нет. Почему мы должны быть именно такими.

— Чушь сплошная, — пробурчал Карса.

— Мы народ побежденный, — продолжал, словно не расслышав его, Делюм. — Сведенный к жалкой горстке. — Он отвел глаза от костра, встретив взгляд Карсы. — Сколькие наши сестры и браться, те, которых отдали Каменным Лицам — сколькие из них были порочными? Слишком много пальцев на руках и ногах, волчье нёбо, лица без глаз. Так же бывает и среди наших собак, и коней, Воевода. Пороки кровосмешения. Вот истина. Старейшина из пещеры… он знал, кто угрожает нашему народу, и придумал средства разделить нас, постепенно очистить замутненную кровь — и за это его изгнали словно предателя. В той пещере мы стали свидетелями древнего преступления…

— Мы падшие, — хихикнул Байрот.

Делюм хлестнул его взглядом: — И что тут такого смешного, Байрот Гилд?

— Если тебе нужно объяснять, Делюм Торд, ты безнадежен.

Смех Байрота заставил Карсу вздрогнуть. — Вы оба не смогли понять истинный смысл…

Байрот буркнул: — Тот самый, которого не существует?

— Перед падшим лишь один вызов, — объяснил Карса. — Он должен восстать снова. Когда-то Теблоры были малочисленны, были побеждены. Пусть так. Но с тех пор мы не знали поражений. Кто из низин решается войти на наши территории? Я говорю вам: пришло время принять вызов. Теблоры должны возвыситься снова.

Байрот оскалился: — И кто возглавит нас? Кто объединит кланы? Интересно бы узнать.

— Постой. — Глаза Делюма заблестели. — Байрот Гилд, я не узнаю тебя. Завидуешь? После всего, что мы сделали, после всего, чего достиг наш воевода — скажи, Байрот, неужели мы еще идем, поглощенные тенями древних героев? Сказал бы — нет. Карса Орлонг ныне идет среди героев, а мы идем с ним.

Байрот не спеша лег на спину, вытянул ноги к костру. — Как скажешь, Делюм Торд. — Мерцающее пламя показало широкую улыбку. Казалось, он улыбается пламени. — «Кто из низин решается войти на наши территории?» Карса Орлонг, мы едем по пустой долине. Свободной от Теблоров. Да. Но что прогнало их? Возможно, что поражение опять отыскало путь к могущественным Теблорам.

Они надолго замолчали. Делюм подкинул дров в костер. — Может быть, — сказал он тихо, — среди сюнидов нет героев.

Байрот засмеялся: — Верно. Среди Теблоров всего трое героев. Думаешь, этого хватит?

— Лучше трое, чем двое, — бросил Карса. — Но если нужно, справятся и двое.

— Молю Семерых, Карса Орлонг, чтобы ум твой и дальше не терзали сомнения.

Карса заметил, что уже схватился за рукоять меча. — Ага, вот твои тайные мысли! Сын за отца. Меня обвиняют в слабости Синюга?

Байрот посмотрел на Карсу. И медленно покачал головой. — Твой отец не слаб, Карса Орлонг. Если кто и сомневается, так в Палке и его героическом набеге на Озеро.

Карса вскочил. Меч из кроводрева взметнулся в воздух.

Байрот не шевельнулся. — Ты не видишь того, что вижу я, — сказал он спокойно. — В тебе есть потенциал, Карса Орлонг, стать сыном твоего отца. Я солгал, сказав, что желаю тебе не изведать сомнений. На самом деле я молюсь о противоположном. Воевода, я молюсь, чтобы сомнение снизошло на тебя, испытало тебя своей мудростью. Герои наших легенд, Карса Орлонг… они были ужасны, они были чудовищами, ибо не познали неуверенности.