Дом Цепей (ЛП)

«Вонь» Куральд Эмурланна была здесь чрезвычайно сильной, ее даже можно было увидеть как лужу вокруг лежащего на спине мужчины. Поверхность шла рябью, словно от мелкого постоянного дождя. Глубокий неровный шрам изуродовал широкий лоб пленника; макушка его была лысой и мерцала магической эманацией. В его рот был вставлен металлический язычок, чтобы лишить способности разговаривать, однако язычок сместился, как и повязка на глазах.

Серые как слюда, немигающие глаза смотрели на Т'лан Имасса.

Онрек еще немного постоял над Тисте Эдур, а потом перешагнул его и продолжил путь.

Сзади раздался слабый, измученный голос: — Погоди.

Неупокоенный воин помедлил, оглянулся.

— Я… я готов торговаться. За свободу.

— Я не интересуюсь торговлей, — ответил Онрек на эдурском.

— Ты ничего не желаешь, воин?

— Тебе нечего мне дать.

— Ты презираешь меня?

Скрипя сухожилиями, Онрек склонил голову набок. — Эта часть стены готова обрушиться. Не желаю здесь задерживаться.

— А я, по-твоему, желаю?

— Вживаться в твои чувства — бесполезный труд. Я не желаю представлять себя на твоем месте. Зачем это мне? Ты скоро утонешь.

— Разбей цепи, и мы продолжим разговор в более безопасном месте.

— Наш разговор не стоит таких усилий.

— Я обязуюсь всё улучшить, дай только время.

— Вряд ли. — Онрек отвернулся.

— Стой! Я поведаю о твоих врагах!

Т'лан Имасс вновь медленно обернулся. — Моих врагах? Не припоминаю, чтобы рассказывал тебе о них, Эдур.

— Ох, все и так понятно. Я был одним из них. Ты нашел меня здесь — вот доказательство, что я больше не враг.

— Значит, ты изгой среди своего народа, — заметил Онрек. — Не верю я предателям.

— Я не предавал свой народ, Т'лан Имасс. Звания предателей заслуживают те, что меня сковали. Так или иначе, вопрос доверия не решить переговорами.

— Значит, я должен слепо верить тебе, Эдур?

Мужчина скривился: — Почему бы нет? Я тебя не обману.

Теперь Онрек почувствовал неподдельный интерес. — Почему это?

— По той самой причине, по которой меня Отсекли, — сказал Эдур. — Я проклят потребностью говорить лишь правду.

— Ужасное проклятие, — согласился Т'лан Имасс.

— Да.

Онрек поднял меч. — В таком случае… я признаюсь, что тоже проклят. Любопытством.

— Я готов зарыдать по тебе.

— Не вижу слез.

— Они в глубине сердца, Т'лан Имасс.

Первый же удар разбил цепи. Правой рукой Онрек схватил Эдур за лодыжку. И потащил вдоль стены.

— Я вознегодовал бы на такое унижение, — сказал Тисте Эдур, рывками передвигавшийся за воином, — будь у меня силы.

Онрек не отвечал. Он неспешно шагал вперед — меч в левой руке, освобожденный пленник в правой — постепенно уходя от слабого места в стене.

— Можешь меня отпустить, — пропыхтел Эдур.

— А ты сможешь идти?

— Нет, но…

— Тогда я продолжу.

— Куда же ты спешишь, если не позволяешь мне полежать и набраться сил?

— Спешу пройти вдоль стены, — отвечал Имасс.

Наступило молчание, слышались лишь скрип костей Онрека, шелест обернутых шкурами ног да шлепки, с которыми тело и руки Тисте Эдур перемещались по сырым грязным камням. Слева от них виднелось спокойное, полное мусора море, справа источала миазмы заболоченная равнина. Они прошли мимо дюжины сомов, не таких больших, как оставшаяся позади группа, но тоже с конечностями. Нетронутая стена тянулась до горизонта.

Тисте Эдур наконец подал голос, полный мучительной боли: — Еще немного… Т'лан… и ты будешь волочить труп.

Онрек немного подумал и замедлил шаг, а потом отпустил лодыжку. Не спеша повернулся.

Эдур со стоном перевернулся набок. — Полагаю, — пропыхтел он, — у тебя нет ни еды, ни свежей воды.

Онрек поднял глаза, отыскав оставшиеся позади туши сомов. — Полагаю, хотя бы еду можно добыть.

— А портал открыть сможешь, Т'лан Имасс? Мы выберемся из этого королевства?

— Нет.

Тисте Эдур опустил голову в глину, сомкнул глаза. — Тогда я все равно что мертв. Тем не менее, благодарю, что разбил цепи. Можешь не задерживаться здесь, хотя я хотел бы узнать имя воина, явившего мне все доступное милосердие.

— Онрек. Лишенный клана, из логросов.

— Я Тралл Сенгар. Тоже лишенный клана.

Онрек долго смотрел на Тисте Эдур. Потом Т'лан Имасс перешагнул его и продолжил путь. Подошел к сомам. Одним ударом отделил голову ближайшей рыбины от туловища.

Убийство заставило остальных забушевать. Разрывая кожу, тощие четырехлапые существа выбирались на свободу. Широкие, снабженные острыми как иголки зубами головы повернулись к оказавшемуся в самой середине неупокоенному воину. Раздалось громкое шипение. Звери подпрыгивали на уродливых мускулистых лапах, лязгали по камням когтями, которыми оканчивался каждый из трех пальцев. Их хвосты были короткими; по спинам шли плавники, как у рыб.

Они напали на Онрека, как волки нападают на окруженную жертву.

Блеснуло обсидиановое лезвие. Брызнула жидкая кровь. Полетели отрубленные головы и конечности.

Одна из тварей подскочила в воздух, смыкая челюсти на черепе Имасса. Под ударом тяжелого тела он ощутил, что шейные позвонки трещат и ломаются. Упал на спину, потащив за собой зверя.

И рассыпался прахом.

Встав в пяти шагах, чтобы возобновить бойню, догоняя шипящих сомов. Еще несколько мгновений — и все были убиты.