Дом Цепей (ЛП)

Нечто тяжелое просвистело над головой; Карса извернул шею, чтобы видеть, как громадное бола поражает строй солдат.

Смертельный хаос. Три из пяти рядов на земле. Визгливые вопли.

И тут собаки набросились на них. Конь Байрота топтал людей копытами.

Снова повернув Ущерба, Карса подскакал к разорванному каре как раз вовремя, чтобы бок о бок с Байротом влететь в середину строя. Без труда отбивая качающиеся пики, они резали детей, которых еще не повалили псы. Все дело заняло двадцать ударов сердца.

— Воевода!

Вытягивая кроводрево из последней жертвы, Карса обернулся на крик спутника.

Еще одно каре, на этот раз в сопровождении арбалетчиков. Их пять, а может, шесть десятков в дальнем конце улицы.

Поморщившись, Карса оглянулся на ворота. Двадцать конных низменников в тяжелых доспехах медленно проезжали облако пыли; за ними шли пешие, у некоторых были короткие луки, у других — двойные секиры, мечи и дротики.

— Веди меня, Воевода!

Карса глянул на Байрота. — И поведу, Байрот Гилд! — Он развернул Ущерба: — Туда, вдоль берега — мы объедем преследователей. Скажи, Байрот Гилд, мы перерезали достаточно детей?

— Да, Воевода!

— Тогда за мной!

Боковая улица была не уже главной. Она вела к озеру. Вдоль нее стояли жилые дома, купеческие склады и лавки. Набежники — Теблоры, проезжая мимо, смутно видели фигуры в окнах, подворотнях и дверях. Улица кончилась за двадцать шагов до берега. Это пространство, по которому пролегали многочисленные мостки, было полно всяческого мусора. Особенно в глаза бросались кучи отбеленных костей; в середине торчали шесты с черепами.

Теблорскими черепами.

Между куч отбросов тесно стояли лачуги и палатки; десятки детей выбегали из них, потрясая оружием, их одежды были украшены скальпами и амулетами Теблоров, их глаза следили за надвигающимися воинами, их руки готовили топоры на длинных рукоятях, широкие алебарды. Другие поднимали мощные луки с длинными зазубренными стрелами, торопливо натягивали тетиву.

В реве Байрота ужас мешался со злобой. Он направил боевого коня на молчаливых, мрачных детей.

Мелькнули стрелы.

Конь Байрота завизжал, пошатнулся и упал наземь. Байрот шлепнулся боком, меч вылетел из руки. Он пробил стену сложенной из жердей хижины.

Еще стрелы.

Карса резко завернул Ущерба — стрела просвистела около бедра — он уже среди низменников — кроводрево столкнулось с окованной бронзой рукоятью секиры, выбив оружие из рук человека. Левая рука Карсы метнулась, перехватывая другой топор, нацеленный в голову жеребца. Вырвав топор, он послал его кувыркаться в воздухе, затем схватил мужчину за шею и поднял над землей. Короткое, сокрушающее кости давление — голова закачалась, тело задергалось, упуская мочу. Карса, не сбавляя хода, отбросил труп.

Но скачка Ущерба внезапно прервалась. Жеребец заржал, покачнулся; кровь хлынула изо рта и ноздрей. В груди глубоко застрял железный наконечник пики.

Животное зашаталось, словно пьяное, и начало оседать.

Карса заревел в ярости, спрыгивая с гибнущего коня. Чей-то меч поднялся навстречу, но Теблор отбил его в сторону. Он приземлился сразу на три упавших тела, расслышал, как трещат кости, и перекатился через голову.

Мгновенно вскочив на ноги и рубанув мечом по лицу встречного низменника, отсекая покрытую черной бородой челюсть. Острое лезвие глубоко процарапало спину. Карса резко повернулся и провел клинком под руками нападавшего, разрубив ребра. Лезвие застряло в грудной кости. Он яростно потянул, высвободив меч. Тело умирающего низменника полетело вбок.

Со всех сторон мелькало опасное оружие, зачастую украшенное теблорскими фетишами; каждое лезвие жаждало испить уридской крови. Люди скорее мешали друг дружке, нежели наносили точные удары Карсе; однако ему с большим трудом удалось вырваться из круга, убив по дороге двух врагов.

Теперь он слышал звуки другого боя, рядом, там, где Байрот упал на хижину. Там и тут рычали собаки.

Нападавшие на него замолчали было, но тотчас же разразились криками на своем косном языке; их лица наполнились тревогой, когда Карса снова повернулся к ним и напал — один на дюжину. Люди разбежались, но за их спинами оказался строй низменников с луками и арбалетами.

Зазвенели тетивы.

Боль разорвала шею Карсы, уколола в грудь; еще одна вспышка пронизала правое бедро. Не обращая ни на что внимания, воевода атаковал выстроившихся полумесяцем людей.

Убежавшие от него внезапно вернулись, с воплями напав с тыла, но Карса уже ушел вперед. Меч превратился в размытое пятно. Он рубил лучников. Люди поворачивались, пытаясь убежать, и умирали, разбрызгивая струи крови. Черепа лопались. Карса пробил строй, оставив за собой восьмерых (некоторые дергались на земле, другие уже нет). К этому моменту подоспели первые нападающие со спины. Он развернулся, встречая их и хохоча при виде паники на крошечных, морщинистых, грязных лицах. Затем ворвался в середину.

Люди не выдержали. Они бросали оружие, вопили и падали, поддавшись страху. Карса убивал одного за другим, пока никого не осталось в пределах досягаемости сделанного из кроводрева меча. Тогда он выпрямил спину.