Дом Цепей

— Когда ты исхитришься бежать, то освободишь и меня тоже. Для тебя это сущий пустяк, но я хочу, чтобы ты прямо сейчас дал мне честное слово.

— Тогда слушай. Я, Карса Орлонг из племени уридов, обещаю, что не брошу тебя.

— Хорошо. Мне понравилось, как ты сказал. Похоже на правду.

— Это и есть правда. И не насмехайся надо мной, а то я убью тебя сразу после освобождения.

— Твои слова меня настораживают, и я вынужден взять с тебя вторую клятву.

Теблор зарычал было, но быстро заставил себя успокоиться и сказал:

— Я, Карса Орлонг, клянусь, что не стану убивать тебя после освобождения, если только к тому не будет веских причин.

— Каких именно? Я должен о них знать.

— Все даруджийцы такие зануды?

— К твоему счастью, не все. Ладно, я тебе подскажу. К уважительным причинам могут относиться следующие: предательство, покушение на убийство и, само собой, насмешки. Это весь список, или я что-то забыл?

— Добавь сюда свою болтовню.

— Здесь мы с тобой, великан, вступаем на скользкую и опасную тропу. Видишь ли, какое дело: мы оба выросли в разных местах и в разных условиях. У даруджийцев свои привычки, у теблоров свои.

— Даруджистан будет первым городом, который я завоюю, — объявил Карса.

— Боюсь, малазанцы тебя опередят. И учти: мой любимый родной город еще ни разу не был завоеван. Он находится под особым покровительством богов. Наверное, им нравится пьянствовать в наших тавернах… Тише, сюда кто-то идет.

Карса прикрыл глаза. В повозку забрался сержант Канат. Он долго разглядывал Нома, а потом хмыкнул:

— Вроде бы не похож ты на когтя. Правда, я слыхал, что их не всегда и распознаешь.

— Абсолютно верно, сержант.

Канат повернулся к Карсе, и теблор полностью закрыл глаза.

— А этот как? Приходил в сознание?

— Глаза открывал, но вот насчет сознания… Мычит, слюни пускает и бормочет невесть что. Я пытался с ним говорить, но бесполезно. Великан не обращает на меня никакого внимания. Видно, ты вышиб ему мозги, если, конечно, они у него вообще были.

— Может, оно и к лучшему, — усмехнулся Канат. — Теперь хоть не попрет на нас… Так на чем мы с тобой остановились?

— Ты пытался понять, не являюсь ли я когтем.

— Вот-вот. Даже если и так, мы будем обращаться с тобой как с разбойником, пока ты не представишь нам доказательств обратного. Ты наравне со всеми отправишься на отатараловые рудники. Так что если ты и впрямь коготь, то до отплытия из Генабариса у тебя еще есть время. А уж потом — быть тебе узником на руднике. Так что советую поторопиться.

— Если только, — многозначительно улыбнулся Ном, — для выполнения возложенной на меня миссии я не должен оказаться именно там.

Выругавшись сквозь зубы, Канат спрыгнул на землю.

— Загоняйте эту проклятую повозку на паром! — раздался его крик. — Да поживее!

Ворчливо заскрипели колеса. Быки с угрюмым мычанием тронулись с места.

Торвальд Ном со вздохом закрыл глаза и привалился к стенке.

— Опасную игру ты затеял, — шепнул ему Карса.

— Игру? — встрепенулся даруджиец, поглядев на него. — Да, теблор, ты прав, я и впрямь затеял игру. Но только не ту, которую ты имеешь в виду, а совсем другую. — Воитель презрительно фыркнул. — Не торопись делать выводы, великан.

— Я уже сделал их, — ответил Карса, и его слова потонули в отчаянном скрипе колес. — А к списку веских причин я, пожалуй, добавлю еще одну: я буду вправе тебя убить, если ты и впрямь окажешься когтем.

— А много ли ты знаешь о когтях, уридский воин?

— Мне хватило и того, что они — малазанские лазутчики. А стало быть, мои враги.

— Так ты раздумал убивать меня за чрезмерную болтовню?

— Ладно, там видно будет.

— Ну что ж, и на том спасибо, — ответил ему Торвальд Ном.

Как ни странно, необходимость постоянно разыгрывать из себя тронувшегося умом стала для Карсы лучшим способом сохранить рассудок. Малазанцы не били и не пытали узника. Они всего лишь везли его распластанным и прикованным к днищу повозки. День за днем, неделю за неделей. Перед такой пыткой бледнели любые тяготы и лишения, когда-либо выпадавшие на долю теблоров. Оводы, мухи, комары, мошки — вся эта летучая рать нападала на Карсу и кусала его днем и ночью. Тело воителя превратилось в одну зудящую глыбу. Раньше он удивлялся, каким образом насекомые ухитряются довести до бешенства громадных лесных зверей. Теперь он это понял.

В конце каждого дня на Карсу выливали несколько ведер ледяной воды, смывая грязь на нем и под ним. Потом кучер — старый, отвратительно пахнущий натианец — кормил его ужином, состоявшим из клейкого варева и жилистого мяса. Все это возница приносил в закопченном железном котелке и, поддевая деревянным черпаком, вливал Карсе в рот, обжигая ему щеки, губы и язык. Поскольку эта пытка повторялась ежедневно, ожоги не успевали зажить.

К счастью, Торвальд Ном сумел уговорить возницу, и тот передал ему заботы по кормлению пленного теблора. Ном дожидался, пока варево остынет, а потом осторожно переправлял его Карсе в рот. Через несколько дней ожоги исчезли.