Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Да, чудесный цветок, ведь их так любила ваша кузина! И излюбленный ее способ избавляться от ненужных людей. Причина смерти вашего кузена Роберта. Но в случае с вами мисс Хоуп не повезло. Я появился очень не вовремя. Помните? Ее не успели вам вручить, пришлось незаметно бросить под стол. Или отшвырнуть в какой-нибудь темный угол. Именно она и стала причиной смерти несчастного Неро.

И опять худые пальцы закрыли бледное лицо больного.

— Кэй… Я так любил ее…

— Неправда! — Лейтенант Гопкинс говорил намеренно грубым голосом, подстать ему подбирая и слова. — Неправда! Не могли вы любить ее! Эта девушка — хладнокровный, расчетливый убийца, не останавливающийся ни перед чем для достижения своих низменных целей!

— Моя маленькая кузина Кэй!

— Вздор! Она не ваша кузина. Она не дочь профессора Хоупа. Кэй — дочь безродного темного авантюриста и индейской проститутки!

Пальцы больного дернулись и бессильно опали на одеяло. Дышащие зрачки уставились на полицейского.

— Что? Что вы сказали? Кэй…

— Да, Кэй! Кэй!

— Она не дочь профессора Хоупа? Не моя кузина?

— Да! — Лейтенант уже рубил сплеча. — Она не дочь профессора Хоупа! И не ваша кузина! И не сестра Роберта! От родителей она унаследовала самые низменные инстинкты. Величайшей радостью были для нее страдания других. Это проявилось уже в детстве. Цыпленок с отрубленной головой… бабочка, насаженная на булавку живьем… фазан с выдранными перьями… Это она собственноручно резала профессора каменным ножом!

Тело Джека Грэнмора содрогнулось под одеялом. Он приподнял голову.

— Она?

И бессильно упал на подушки. По лицу пробежала судорога. Больной выпрямился и застыл неподвижно.

Лейтенант в испуге распахнул дверь. Увидев ожидающего в коридоре доктора Шредера, схватил его за руку.

— Скорее! Боюсь…

Вбежав в палату, доктор наклонился над больным.

— Что с ним, доктор? Неужели…

Не отвечая, доктор звонком вызвал сестру и коротко бросил ей:

— Шприц!

Из блестящей никелированной коробки та молниеносно извлекла уже готовый шприц. Тонкая игла проколола дряблую кожу.

Запахло эфиром. Доктор Шредер не выпускал из своих пальцев запястья больного.

— Нет! — ответил он наконец Гарри Гопкинсу. — Это только обморок. Пока, — подчеркнул доктор, — пока только обморок. Что будет дальше — неизвестно.

Выходя из больницы, лейтенант Гопкинс потер лоб. Голова разболелось по-страшному. Еще одно такое дельце, невесело подумал он, и никакого отпуска уже не понадобится: до конца дней своих останется пациентом санатория для нервнобольных.

А ведь так хорошо все было распланировано! С тоской подумал он об очаровательном домике на берегу моря, куда его пригласили провести отпуск в кругу милых знакомых. Билет в кармане, чемодан практически уложен. Самолет отправлялся через час. Он вполне успеет. Час — такая уйма времени!

И все-таки остановил машину у конторы Кука.

— Сегодня я не могу лететь, — он протянул розовую книжечку приветливому служащему туристической фирмы. — Не могли бы вы переделать мне билет на завтра?

Молодой человек сочувственно посмотрел на клиента.

— Разумеется, я переделаю. Но какая жалость! Сегодня на редкость хорошая погода, сэр.

— Конечно жалко! — вздохнул клиент, с сожалением взглянув на солнечную лазурь за окном. — Но ничего не поделаешь.

Гарри Гопкинс не мог уехать, не зная, в каком состоянии будет Джек Грэнмор.

А телефон молчал.

Ночью лейтенант не мог заснуть, ворочался без сна с боку на бок. А когда под утро заснул, ему приснилась страшная Богиня-Мать. Каменный исполин пожирал живьем несчастного Джека Грэнмора.

Доктор Шредер позвонил лишь в десятом часу.

— Извините, но раньше позвонить не мог, еще ничего не было ясно. Со вчерашнего дня мы пребывали в ожидании катастрофы, состояние больного внушало большие опасения. Сейчас же я с уверенностью могу сказать — операция удалась!

Гарри Гопкинс вздохнул широко, полной грудью. Конец страшному кошмару!

И схватив так и не упакованный до конца чемодан, бросился к выходу. Надо успеть на самолет!

XXX. Все проходит

Доктор Шредер сиял от радости. Звонко шлепая по спине своего коллегу доктора Роулинса и от полноты счастья не отдавая себе отчета в том, насколько увесисты эти шлепки, он громко восклицал:

— Дьявольски трудный, совершенно безнадежный случай, а ведь спасли же мы парня! Вытащили, можно сказать, с того света! Чтоб я когда-нибудь еще раз назвал представителя вашей профессии шарлатаном! Нет, психотерапевты — мужики с головой! Знаете, коллега, ваша идея об операции души просто гениальна! И какая реклама для нашей клиники!

Джек Грэнмор выздоравливал. Теперь в этом не было никаких сомнений.

И хотя здоровье возвращалось к больному неимоверно медленно, каждый день врачи регистрировали все новые симптомы выздоровления. Они не уставали хвалить своего пациента, советовали и впредь «так держать». С грустной улыбкой Джек обещал не подвести их.

Волны воспоминаний накатывали постоянно, но стали они значительно тише, сила их ударов ослабела. Картины прошлого теряли невыносимую резкость и остроту красок, и даже образ Кэй становился все бледнее.