— Прошу извинить меня за беспорядок, — Гарри Гопкинс был явно смущен тем, что высокий гость застал в квартире такой непорядок, — но мне наконец-то дали несколько дней отпуска, и вот вы застали меня за сборами…
— Мой племянник умирает, — без предисловий профессор приступил к делу, ради которого явился к молодому лейтенанту. Тот был искренне огорчен.
— Джек Грэнмор? Я знаю, он в больнице, но не думал, что дела так плохи. А вы не преувеличиваете, профессор? Наверняка еще не все…
Профессор прервал лейтенанта, отбросив все правила вежливости. У него просто не было на вежливость времени!
— Есть один шанс… один шанс, что мальчик выкарабкается. И этот шанс в ваших руках, лейтенант.
Гарри Гопкинс внимательно взглянул в лицо своему гостю.
— Если это в моих силах, я готов.
Профессор Хоуп коротко изложил представителю Скотленд-Ярда разговор в клинике доктора Шредера.
— А вы ведь знаете причину апатии Джека.
Гарри Гопкинс грустно глядел в окно.
— Да, — тихо ответил он. — Знаю.
Войдя в блистающий чистотой великолепный вестибюль клиники доктора Шредера, лейтенант Гопкинс не мог отделаться от ощущения, что вот сейчас он хладнокровно и расчетливо убьет человека. Ведь медицина не исключает, что сильное нервное потрясение скорее всего оборвет тонкую ниточку, на которой еще держится жизнь Джека Грэнмора.
Сам владелец клиники встретил Гарри Гопкинса и доверительно взял его под руку.
— Вы думаете, сэр, я могу сейчас пройти к мистеру Грэнмору? — спросил лейтенант в тайной надежде получить отрицательный ответ.
— Вам предстоит, молодой человек, сделать сложнейшую операцию, — начал доктор Шредер. — Я вижу в вас хирурга. Хирурга души. Болезнь зашла так глубоко, что хирургический ланцет должен проникнуть на большую глубину, и именно в нужном месте, не отклоняясь ни на доли миллиметра. Но если вы колеблетесь, — врач с сомнением посмотрел на лейтенанта, — лучше не приступать к операции. — Колебания для хирурга могут обернуться смертью для больного.
— Нет, доктор, я не колеблюсь. Рука моя тверда. Но ведь и самая идеальная операция может оказаться смертельной для нашего пациента.
Доктор Шредер развел руками.
— А это уж как получится. Другого выхода нет.
Зрачки Джека Грэнмора расширились от почти панического страха, когда он увидел входящего к нему в палату лейтенанта Гопкинса.
— Эт-то вы? — запинаясь произнес он слабым голосом.
— Да, это я, — твердо ответил Гарри Гопкинс, стараясь не замечать ни страшно исхудалого, обтянутого почти прозрачной кожей лица Джека Грэнмора, ни его бесплотного, какого-то шелестящего голоса. Сердце болезненно сжалось, руки предательски дрожали. Стараясь прекратить дрожь, Гопкинс сжал кулаки и глубоко засунул их в карманы белого халата.
— Да, это я, — повторил он.
— Пришли попрощаться с умирающим?
Присев на круглую, белую табуретку, стоящую у изголовья кровати, лейтенант тихо сказал:
— Нет. Я пришел выяснить некоторые аспекты дела.
Страшно исхудалые пальцы больного механически перебирали край одеяла.
— Я не хочу говорить ни о каких аспектах дела.
— Но вам нужно знать их.
— Я не хочу знать, — умоляющим шепотом произнес Джек.
— И все-таки вы должны узнать все. Знаете ли вы, что собственно произошло в тот последний вечер?
Вот он, глубокий тонкий разрез хирурга!
Бескровные пальцы больного закрыли его лицо. Лейтенант с трудом разобрал тихий шепот:
— Нет! Я не хочу! Я знаю, знаю все… Кэй — шепот прервался. — Кэй ушла… ушла навсегда… и теперь… — больной замолчал, дыхание его стало прерывистым.
— Да, мисс Хоуп ушла. Покончила с собой, так как знала, что другого выхода нет.
— Я знаю…
— Так как ей не удалось убить вас, — неумолимо продолжал сотрудник Скотленд-Ярда. — А она это только что пыталась сделать. Ее рука, протянутая вам на прощание, несла смерть.
— Это неправда! — больной снова закрыл лицо руками, как бы пытаясь смягчить удар.
— Нет, правда! Помните перстень на руке мисс Хоуп? Две золотые змейки? Их раскрытые рты и острые красные язычки? Смертоносный яд проникал в тело жертвы сквозь микроскопические отверстия на их концах. Вы должны были умереть ровно через десять минут после прощания. А мне предназначалась роль очевидца, свидетеля, который может подтвердить, что вы покинули холл живой и здоровый. Одним словом, как всегда, все было обдумано до мельчайших деталей.
Джек Грэнмор медленно повернул голову к стене и бессильно прикрыл глаза. Его бледное лицо совершенно сливалось с белоснежной подушкой.
Лейтенант Гопкинс замолчал. Может, не стоит продолжать? Нет, нельзя же прервать операцию на середине!
— Впрочем, это была не первая попытка убить вас. Помните орхидею?
— Орхидея? Орхидея Кэй? — стремительный поворот головы. Широко распахнутые глаза. Чуть заметная розовая краска на запавших бледных щеках.