Дом Солнца

– Ты… Что ты!.. Очень. Я про царя «нет» сказал, – смущенно оговорился мальчик.

– Ну и не надо! – продолжила дуться Аня. – Тоже нашелся идейный!

Санька хотел было продолжить свои объяснения, но вдруг обнаружил, что угол киоска «Спортлото» окрасился в ядовито-зеленый цвет и начал стекать, словно расплавленная огнем пластмасса. Руководствуясь инстинктом самосохранения, мальчик отпрыгнул в сторону, попутно увлекая за собой Аню. Они покатились кубарем по асфальту.

– Ты чего?! Рано еще! Мне двенадцать лет, – возмутилась девочка.

– Смотри, – он ткнул пальцем в стремительно исчезавшую под действием зеленой кляксы стопку макулатуры.

– Не поняла! – изумилась Аня.

– Опять клоуны! – крикнул Санька. – Надо бежать!

– Какие такие клоуны? – не поняла девочка, но в то же мгновение сама увидела толстого клоуна, который целился в них из пистолета из-за круглой театральной тумбы.

– Ах ты гад! – разозлилась Аня, рывком вскочила на ноги, сделала сальто-мортале в сторону, потом со скоростью ветра прокатилась колесом мимо киоска, через мгновение оказалась на его крыше и уже оттуда ринулась вниз на клоуна. Одним ударом ноги она выбила из его рук оружие, другим ударом заехала ему в грудь с такой силой, что агрессора отбросило на острые прутья ограды.

– Справа! – крикнул Санька, заметив еще одного клоуна с длинным фиолетовым носом, выглядывающего из-за угла трансформаторной будки.

Девочка обернулась и встала в боевую стойку, но предпринять ничего не успела, потому что прямо перед ней, словно проявившись из воздуха, выросла рослая фигура в черном плаще с накинутым капюшоном. Нежданный защитник с обеих рук, державших бластеры, произвел выстрелы, которые разнесли и будку, и скрывавшегося за ней клоуна в клочья.

– Кто вы? – переводя дыхание, спросила Аня.

Стрелявший обернулся и ответил, махнув на Саньку:

– Его пионервожатый Игорь Иванович.

– Из Балабаново, – догадалась девочка, уважительно взглянув на своего друга.

– Из Балабаново, – подтвердил вожатый и сбросил с головы капюшон. Он оказался молодым брюнетом. – Меня старший пионервожатый послал помочь Александру учебники собрать, – добавил он и шагнул навстречу участковому милиционеру с огромной овчаркой на поводке, спешившему к месту недавней схватки.

– Требую составления протокола! – действительно потребовал тоном, не терпящим возражений, старомодный участковый.

Пионервожатый уважительно продемонстрировал ему развернутое удостоверение и попросил:

– Товарищ Анискин, разрешите, я вам прямо в отделение подробную докладную записку отошлю гаммателеграфом? А сейчас мы очень ограничены во времени.

– Хорошо бы прямо туточки, на бумажке, но раз очень ограничены… – милостиво согласился милиционер и предложил: – Может, с детишками ко мне зайдем? У меня супруга такого борщечка наварила – ух!

– Не могу, увы, – развел руками Игорь Иванович.

Пока взрослые обсуждали процессуальные вопросы, дети обступили овчарку Анискина. Собака в холке достигала двух метров, так что гладить ее получалось лишь по бокам. Иногда им удавалось дотянуться до шеи.

– Это Мухтар, – с удовольствием рассказывал Санька. – Дядя Анискин его у Рейхстага в День Победы нашел еще щенком. Фашисты-гады на щенках всякие эксперименты проводили. Мучили их. У Мухтара клыки из лигированной стали и суставы передних лап тоже. Мухтар уже прапрадедушка. От него несколько поколений служебных овчарок пошло.

Пес словно понял, что говорят о нем, и лизнул мальчику лицо.

– Хороший, хороший! – умилился Санька. – Всю жизнь мечтал о собаке, но мама говорит, что с ней гулять некому.

– Не грусти, – подбодрил его пионервожатый, сумевший наконец прийти с участковым к юридическому консенсусу. – Будет и у тебя собака. Собираемся, ребята. Через час вылет. Аню подбросим к дому по дороге.

– Пошли, – взяла его за руку Аня. – Ты не должен опоздать.

– Я знаю, не должен, – кивнул мальчик.

У дома их действительно уже ждал аэромобиль с эмблемой изумрудного пятилистника. Родители сидели на лавочке; у ног их стоял битком набитый рюкзак.

Санька подошел к ним и молча поцеловал обоих. Говорить не хотелось – и так все было ясно, а слова могли внести нежелательную путаницу, да и вообще принизить торжественность момента до уровня банальности. Уже входя в аэромобиль, Санька обернулся и все-таки крикнул:

– Я вернусь!

Отец отвернулся, а мама отрицательно покачала головой.

– Почему? – спросил у пионервожатого мальчик, когда Москва исчезла далеко позади.

– Потому что в прошлое не возвращаются, – объяснил Игорь Иванович и уточнил: – Ты помнишь, какой сейчас год?

– Две тысячи семьдесят второй, – ответил Санька и больше вопросов не задавал.

Глава 4. Семнадцатая эскадра