Дом сестер

Вечером следующего дня Фрэнсис тайком упаковала чемодан; брала с собой лишь самое необходимое, остальное Маргарет пришлет ей как-нибудь позже. Тете она также написала письмо, в котором благодарила ее за помощь и просила прощения за свой ночной отъезд. Поскольку Филипп, без сомнения, посвятил Маргарет в свои планы относительно женитьбы, то Фрэнсис могла открыто объяснить, что хочет избежать этого недоразумения и предоставить Филиппу возможность заново строить свою жизнь без нее.

Она легла спать рано, но не могла уснуть и лишь смотрела в темноту, прислушиваясь к биению своего сердца. В четыре часа утра встала, оделась, взяла чемодан и на цыпочках спустилась вниз по лестнице. Как тихо ни шла Фрэнсис, видимо, она чем-то нарушила тишину, потому что неожиданно, как из-под земли, перед ней вырос мистер Уилсон, который в своем сером шлафроке и в носках ручной вязки выглядел очень забавно. Он держал в руках свечу и, оказавшись перед Фрэнсис, поднес ее прямо к лицу девушки.

— Мисс Грей! — воскликнул он удивленно. — Что вы делаете здесь, внизу, в такое время? — Потом заметил, что на ней было пальто, а в руке чемодан. — Боже мой!..

Фрэнсис едва подавила в себе желание закрыть ему рот.

— Мистер Уилсон, пожалуйста, говорите потише! — прошептала она. — Вы разбудите весь дом!

— Но куда вы собрались? — спросил шепотом Уилсон.

— Я еду домой. В Йоркшир. Вот здесь мои объяснения леди Грей и мистеру Миддлтону. — Фрэнсис сунула в руку ошеломленному дворецкому оба письма. Вообще-то она собиралась положить их на стол в столовой, но теперь с таким же успехом могла озадачить этим Уилсона. — Будьте добры, передайте им эти письма, когда они встанут.

— Но…

— Мистер Уилсон, пожалуйста, не создавайте мне сейчас проблем. Я хочу успеть на ранний поезд на Йоркшир.

— Вы не можете вот так просто… Я не знаю… — Бедный мистер Уилсон совершенно не понимал, что ему делать.

Фрэнсис положила руку ему на плечо.

— Никто не будет вас ни в чем винить. Я же не сбегаю куда попало. Я еду домой, а причины этого отъезда подробно описала в этих письмах.

— Как вы доберетесь до вокзала?

Она вздохнула. Мистер Уилсон такой старомодный, такой церемонный…

— В худшем случае найду экипаж на Гросвенор-стрит. Не беспокойтесь!

Фрэнсис видела, что дворецкий очень взволнован. Ей оставалось только надеяться, что тот не разбудит Маргарет, едва она выйдет из дома. Тетя, конечно же, сразу прочтет письмо, поймет истинную причину и попытается остановить свою племянницу.

Фрэнсис вышла из дома. Ночь была облачной и темной, но дул теплый ветер, и она внушила себе, что он пахнет цветущим жасмином. Прошел почти год с тех пор, как Фрэнсис приехала в Лондон. Она чувствовала, что утолила безудержный голод, выгнавший ее из дома. Набралась некоторого опыта, пережила горькие времена — но снова встала на ноги и идет по жизни с высоко поднятой головой.

Когда-то, где-то, в течение минувшего года она перестала быть девочкой, которую всегда лелеяли и от всего оберегали.

Этим она добилась того, чего хотела добиться.

Словно высокая стройная свеча с филигранным орнаментом сверху донизу, возвышался над городом в ясном небе воскресного утра Йоркский собор. Солнце осветило его ярким светом, разлившимся далеко вокруг, в то время как дома и переулки у его подножия еще лежали в тени. Для Фрэнсис, которая лишь ненадолго, проездом оказалась в Йорке и использовала оставшееся время для посещения собора, это напоминало торжественный прием. Храм своим спокойствием и красотой немного напоминал мать, которая радушно встретила свое дитя. Еще никогда Фрэнсис не рассматривала это роскошное сооружение во всем его совершенстве с такой теплотой.

Какой-то господин, который стоял рядом с ней и также восхищался собором, посмотрел на нее.

— Настоящее чудо! — сказал он. — Вы видите его впервые?

Фрэнсис покачала головой:

— Нет, я выросла в Йоркшире. Но провела целый год в Лондоне и…

Она не закончила фразу, но мужчина понял, что имелось в виду, и с пониманием кивнул.

— На юге! — произнес он пренебрежительно.

«Юг» для каждого истинного жителя Йоркшира являлся почти бранным словом, и самого юга Англии как будто принципиально не существовало: по меньшей мере, о нем или не говорили вовсе, или говорили исключительно в отрицательных тонах. Собственно говоря, так или иначе существовал только Йоркшир; остальная же Англия каким-то образом была разбросана вокруг него.

— Да, — продолжил мужчина, — тогда вам самое время снова почувствовать под ногами родную землю, не правда ли? Целый год в Лондоне! С трудом верится…

Последний отрезок пути все больше наполнял Фрэнсис нетерпением. Она ощущала себя лошадью, которая бьет копытом, чуя родную конюшню. Несколько раз вспоминала о Филиппе, который наверняка уже давно прочитал письмо, — и сразу пыталась перевести мысли на что-то другое.

Был полдень, когда поезд прибыл на станцию Уэнсли. Хорошо знакомый небольшой вокзал лежал под горячим солнцем. Фрэнсис заметила, насколько иным по сравнению с Лондоном был здесь воздух — более свежим и пряным. Ветер нес с собой запах трав и цветов, редких ольховых рощ и холодных источников.