Дом последней надежды

Если бы спросили кошку, она бы ответила, что теперь то, другое существо, присутствие которого было несколько неприятно — даже будучи призраками собаки раздражали, — стало частью человека. Их связь, пока тонкая, с каждым уда ром сердца становилась прочнее.

— Никогда о таком не слышал.

Исиго благоразумно убрал руки за спину.

— Что ж… почему бы и нет… я должен проверить… мой учитель…

— Нет. — Я вцепилась в его руку. — Молчите… пожалуйста.

— Но…

— Умоляю…

И глухое рычание подкрепило просьбу.

Если кто-то узнает…

Неявный страж, который способен проходить сквозь стены. Ему не нужны ни сон, ни еда, ни отдых… ему неведомы сомнения… он исполнит любой мой приказ, и это страшно…

— Это… это слишком опасно. — Я облизала губы. — Если кто-то захочет повторить… или забрать…

Исиго был молод, но это не значит, что глуп.

Думал он недолго.

— Хорошо… но ты уверена, что он не причинит вреда?

Нет.

Однако сомнения я оставлю при себе.

На третий день, когда я смогла уже самостоятельно садиться — силы возвращались в тело, пусть и медленно, ко мне явился гость.

Я знаю, что его пытались не пустить, но исиго, который действительно способен был противостоять тьерингу, удалился медитировать. А женщины…

— Шумите, — сказала я.

Голова слегка кружилась.

И выглядела я по местным меркам неподобающим образом, да и не только по местным, но и в целом…

— Мне сказали, что ты заболела. — Тьеринг был мрачен, что зимний вечер.

В дверь заглянула Араши, сделала большие глаза, настолько, насколько это возможно, и погрозила тьерингу кулаком. А потом исчезла.

— Извините. Я не нарочно.

— Я выходил в море.

Зверь заворчал.

Он помнил море. Бледную ленту волны, которая ползет по каменистому берегу, стирая его. И пену, и еще мокрый песок, палки, на нем остававшиеся. Он помнил, как носился вокруг огромного краба, который застыл на месте, и только клешни щелкали.

— Пришлось. — Он огляделся.

Да уж, стульев здесь не было.

Вообще ничего не было, кроме небольшого возвышения, на котором и расположилась кровать. И еще, пожалуй, болвана в углу. На него полагалось вешать платье, чтобы оно не измялось, но моими платьями занималась девочка, уносила куда-то, потом возвращала, болван же служил кошке когтеточкой.

Тьеринг вздохнул.

Сел.

— Не все мои люди довольны. Некоторые думают, что ты нас обманешь.

— В чем?

— В Нахари женщина обратилась к судье, сказав, что тьеринг ее обесчестил. Она привела трех подруг, и те подтвердили, что это так… что она ждет дитя…

— На детей не рассчитывайте. — Я потрогала волосы. — Единственный, который здесь есть, уже занят.

Жирноваты… и вообще вид у меня совершенно отвратный. Знаю я, пусть зеркала мне и не приносили, как выглядит человек, который вторую неделю в кровати лежит. А этот вот…

…в море, значит.

А я не то чтобы гадала, куда исчез, скорее по привычке стала думать нехорошее. Бывает… а он в море…

— Ваш колдун мне сказал.

Умный мальчик.

Предусмотрительный.

— А я ему сказал, что если женщина выберет не его, а кого-то из моих людей, то посмотрим, чья волшба крепче…

Они тут еще сражения устраивать собираются? Не в моем дворе! Я нахмурилась, и пес нахмурился, просто так, потому что я была недовольна, а он привык повторять за хозяином.

— Никаких разборок в моем доме…

— Я так. — Тьеринг слегка смутился. — Тот судья велел отдать семье девушки выкуп… большой… мои люди думают…

— Твои люди могут думать, что им угодно. В суде нас не ждут, но… — Я провела рукой по теплой спине, и пес проявился… на долю мгновения. Но и этого оказалось достаточно, чтобы тьеринг схватился за клинок.

— Спокойно, — велела я обоим. — А здесь люди говорят, что вы уводите женщин в море, связываете их и кидаете за борт. Отдаете их своей хозяйке… и когда у той наберется довольно служанок, она вновь создаст вам острова.

А смутился он весьма натурально.

Не то чтобы я верила в сплетни, которые Шину приносила с рынка, все же и для этих мест звучали они несколько чересчур, особенно в части, где женщин перед жертвоприношением бесчестили, и не просто так, но целым кораблем…

— Еще говорят, что, если плюнуть на тень тьеринга, он потеряет свою силу…

— Это вряд ли. — Он все-таки сел и положил руки на колени. — Что случилось?

И на зверя посмотрел.

Видит?

Вот готова была поклясться, что видит… и почему не боится? Нет, руку от меча не убрал, но это больше демонстрация силы, чем намерения.

— Сложно… объяснить.

На меня натравили демона.

То есть не совсем демона, но существо потустороннее, с которым я не то чтобы справилась чудесной силой магии, скорее обратила на свою сторону, а как это сделала, до сих пор плохо представляю. И подвиг, главное, боком вышел, чего в сказках быть не должно.

А самое отвратительное, что сделала это моя матушка.

Не моя, Иоко.

Или все-таки уже моя? Я задумалась. А ведь… я впервые за долгое время чувствую себя… цельной? Пожалуй, что именно так…

Правда, печать стала чуть ярче.

— Я привез тебе кое-что. — Он вытащил из-за пазухи массивный браслет. — Если, конечно, сочтешь возможным…

Браслет был красив.