Дом последней надежды

Я бы, наверное, если бы смогла, рассказала бы и о себе, пришедшей из другого мира, но, подозреваю, благодаря дракону мой язык не всегда подчинялся моей воле. И тайны наши остались тайнами.

Во благо.

ГЛАВА 15

Я очнулась там же… помню вновь холодную воду… и мальчишку, который натирал виски Мацухито ароматным маслом…

И второго, поившего меня осторожно, бережно даже. Еще подумала, что это хороший знак…

Наверное.

Помню слабость.

И дрожащие руки… и остатки тепла, которое силилось согреть меня всю.

Помню голос судьи, который звучал вовне, но теперь не для меня. И двух юнцов, разряженных столь роскошно, что смотреть на эту роскошь было больно. Они сидели, положив руки на циновку, и смотрели на судью.

Застывшие лица.

Пустые какие-то… и голоса, звучавшие одинаково тонко, но… опять же, слов не различить. И наверное, это правильно: подозреваемых надо допрашивать отдельно, но мне и смотреть на эту парочку неприятно. Мацухито тоже их замечает.

И охает.

Цепляется за мой рукав.

Где-то далеко гудит колокол. И голос его разрушает тишину.

— Я принял решение. — Судья снимает очки и закрывает глаза. А очередной мальчишка раскрывает книгу и подает ритуальный клинок в черном футляре.

Я, затаив дыхание, смотрю, как пересекает он белую ладонь, оставляя кровяной след.

Решение окончательно и обжаловано быть не может…

Позже я поняла, как нам повезло.

Случайно?

Или боги этого мира, в которых я, кажется, начинаю верить, все же не оставили приблудную душу без своего благословения?

…отказать…

…дело закрыть…

Я загляну в храм. Я… принесу в дар огню монеты из серебряной фольги и еще ароматические палочки. И слова скажу.

Благодарности.

…лжесвидетельство и попытка подкупа…

…двадцать ударов палкой каждому…

Дела, сумма иска которых превышает три тысячи золотых, априори рассматриваются высшим судьей, а они слышат правду. Сама их суть противится лжи, пусть бы в народе и крепко держалось мнение, что исход суда во многом зависит от знакомств и толщины кошелька.

…подкуп свидетелей…

…и те, произнесшие свое слово — когда успели-то? — поклявшиеся, что оно правдиво, также будут наказаны…

Я покидала дом Наместника в полусне. Мне хотелось и плясать, и рыдать, и не помню, как вообще добралась до повозки. Спасибо Мацухито и моей оннасю…

Дома я добралась до постели.

Легла.

И просто лежала, глядя в потолок.

Нам причиталась компенсация в две тысячи золотых. Правда, сначала мальчишки должны выплатить немалый штраф и покрыть судебные издержки, сумма которых, подозреваю, исчисляется сотнями лепестков — работа судьи не может стоит мало, но в перспективе…

Матушка будет умнее.

Я закрыла глаза, отрешаясь от зелени, что мельтешила перед глазами.

…наставник.

…магия.

…и суд, подозреваю, не последний на моем веку. И вряд ли последующие будут столь же просты, быстры и справедливы. А потому надо собраться с силами, встать и послать кого-нибудь к переписчику.

Мне нужен Кодекс…

— Госпожа, — девочка принесла поднос с пузатым чайником, — вам стоит выпить… силы вернутся.

На меня она смотрела с таким восторгом, что…

Я его не заслужила.

Я…

Села, сдвинула хрупкую стену, впустив в дом холод и стылый дождь. А потом просто сидела и пила чай, глядя, как на террасе появляются лужи.

Почему-то не отпускало ощущение, что история эта отнюдь не закончена.

А утром принесли разрешение.

Розовый шелк. С полдюжины печатей. Плетеный ларец и…

…и то самое нехорошее предчувствие. Прошлая моя жизнь научила, что ничего-то не бывает даром. И вот попробуй угадай, что попросят взамен.

В храм я все-таки заглянула.

Он был… иным?

Ожидаемо, все-таки если христианство и появилось в этом мире, то отнюдь не здесь. В стране Ниппон, которая стояла у основания божественной горы Нидзасу, верили в иных богов. Вот только вера эта была ненавязчива, а боги… они существовали, но где-то вовне, не спеша вмешиваться в жизнь людей.

Вот и храмы…

Просто были.

…Темнокожий монах, облаченный лишь в набедренную повязку, кормил кошек. Белые, черные и полосатые, пушистые и гладкошерстные, с хвостами и без, совсем юные и огромные, матерые, явно не только кошачьих кровей, кружились, вились, толкались, норовя прикоснуться к ногам монаха. Они лезли на колени, не столько за лакомством, сколько желая потереться о темную руку. И тот щедро дарил ласку всем.

И улыбался.

И мне кивнул, словно доброй знакомой, а в бледных глазах его мне почудился отсвет солнца…

Оно застряло на остром драконьем гребне, расплескав золото и на куцые крылья, и на чешую. Глаза дракона горели алым…

Кто-то ударил в гонг.

Кошка потерлась и о мои ноги, но когда я наклонилась, чтобы погладить ее, зашипела.

Цветущие сливы… если бы они росли в кадках — я видела подобные у соседей, — сочла бы, что деревья просто выгоняют в цвет, но нет, могучие дерева поднимались выше стен, и это было сродни чуду…

Солнцу легко творить чудеса.

Запах ароматных масел.

Благовония.