Дом под снегом (сборник)

— Что ж. Спасибо, Елена Михайловна за бесконечно интересную беседу. Приложу максимум усилий, чтобы через пару дней вы получили текст интервью.

Валентин Давидович слово свое сдержал. Через три дня Елена Михайловна получила двадцать страниц печатного текста и, не веря своим глазам, честно попыталась прочесть то, что она неделю назад говорила. Все было перевернуто с ног на голову. Высказывания ее обрели чудовищную форму и еще более чудовищный смысл. Первые два дня после получения текста она терялась в догадках, потом до нее начало доходить, что это не просто какая-то случайность и что невозможно на одной странице сделать десять орфографических, двадцать пунктуационных и сорок фактических ошибок одновременно. Так что либо автор — полный кретин (откуда в таком случае успех, деньги, имя?), либо все подстроено. Елена Михайловна пыталась внести поправки: писала, перечеркивала, снова исправляла, а потом поняла — невозможно. Легче переписать это все с нуля. Она отдала текст на корректуру директору по рекламе. Тот впал в нехарактерный для него ступор, не понимая, с чего и как начать. В результате мучительных размышлений и стократных прочтений было принято единогласное решение — отказаться от участия в проекте. Через неделю, уложившись в выделенный срок, она официальным письмом сообщила господину Ломовому, что, согласно условиям их устной договоренности, отказывается от публикации интервью.

И тут началось. Ломовой позвонил и потребовал возмещения материальных затрат, якобы им понесенных. Сумма была несоразмерной. Елена Михайловна через своего секретаря потребовала предоставить счета. Валентин Давидович ответил мерзким, ни на что не похожим сообщением по электронной почте. Он угрожал, требовал, обвинял. Елена Михайловна отбивалась, Ломовой шантажировал. Пришлось, поборов стыд, рассказать все мужу и показать ему сфабрикованное интервью. Владимир Анатольевич внимательно выслушал жену и пробежал глазами текст. Наглая выходка журналиста не вызвала в усталом сознании никаких эмоций.

После пятичасового совещания в Федеральном агентстве по туризму он чувствовал себя выжатым, как лимон. Чиновники, собравшие хозяев и руководителей крупных туристических компаний, грозились показать им «кузькину мать» и закрыть половину направлений в связи с участившимися случаями нарушения визового режима и официальной жалобой МИДа в ФАТ note 3. Какие конкретно компании были виноваты в том, что туристы попадали в чужую страну с неверно оформленными документами, сказано не было ни слова. Видимо, эту секретную информацию предстояло получать в индивидуальном порядке. Владимир Анатольевич терпеть не мог всякого рода абстракций и пространных обвинений. Поэтому все мысли были заняты тем, где и как добыть взбудоражившую ФАТ статистику. И только потом решать, какую линию поведения выбрать.

— Ну что, Володь? — голос жены прервал его размышления. — Что же мне делать?

— Леночка! — На фоне проблем с чиновниками, конкурентами, сотрудниками и прочими неурядицами происки Ломового показались ему сущим ребячеством. — Ты, главное, не расстраивайся, ладно? Ничего же страшного не произошло. — Голос у него был пустой и смертельно усталый. Интересно, думал он, можно ли то же самое сказать об угрозе запретить им из-за чьих-то поддельных виз основной бизнес — Испанию? — Ну, попали мы с тобой в неприятность — не в первый же раз. Решим вопрос. Отдай ты ему эти деньги — пусть будет на его совести. — Он тяжело вздохнул, задавленный собственными мыслями. — И не стоит из-за всякой дряни портить себе жизнь.

— Володь, да у него же совести нет! — Елена Михайловна задыхалась от возмущения. — Господи, как я могла так влипнуть?!

— Солнышко, да не нервничай ты! Мне здоровье твое дороже. А этот — пусть подавится. — Владимир Анатольевич ласково погладил ее по руке. — И забудем. Еще у Ремарка — помнишь? «Все, что можно уладить с помощью денег, обходится дешево». Заработаем.

— Володь? — Елена Михайловна вдруг почувствовала, как волнение отступило. Она была несказанно благодарна мужу за то, что он принял за нее это решение.

— Что, Лен?

— Спасибо тебе.

— За что?! — Владимир Анатольевич искренне удивился.

— За то, что ты самый замечательный в мире человек. Я так тебя люблю!

— Я тоже. — Он встал из-за своего стола, подошел с ней сзади и крепко обнял за плечи. Ему вдруг стало совершенно ясно, что вместе они справятся со всеми невзгодами. — И ты нужна мне — сильная, уверенная в себе, спокойная. Плюнь и размажь. Ему воздастся — вот увидишь.

Через день Ломовой получил деньги, а Елена Михайловна — крошечную кассету с записью. Она с остервенением разломила пластмассовый корпус и, вытащив пленку, швырнула ее в корзину для бумаг. «Все, — думала она. — Забыть! Не можешь исправить — надо забыть!»

Валентин Давидович снова сидел за столом в кабинете и теперь испытывал практически физическое удовольствие, пересчитывая хрустящие зеленые купюры.