Дом певчих птиц

– Я не отдам Алексея, ясно? Я сделаю все, чтобы ты исчезла из его жизни. Как вообще ты могла подумать, что он полюбит тебя? Как смела смотреть в его сторону?

Не дожидаясь ответов на вопросы, оставив дверь распахнутой, Оля решительно вышла из комнаты. Она шла, хромая, так быстро, как позволяла правая нога. Ненависть душила, перед глазами все всплывал и всплывал образ Алексея.

Как он смотрел на Соню…

Каким светлым был его взгляд при этом…

«Не отдам, не отдам, не отдам!»

Около кабинета дедушки Оля остановилась, взялась за массивную ручку двери и успокоила дыхание. Нет, чувства к внуку Льва Григорьевича Муромова – не каприз. Душа переворачивается, зовет и требует следующую встречу. И танец, и прикосновения, и главные слова…

– У Алексея есть только один недостаток, – прошептала Оля. – Он богат, и ему совершенно не нужно мое состояние.

Глава 22

Матвей подхватил меня на руки и понес к берегу. Шок настолько завладел и сознанием, и телом, что я потеряла дар речи, и замерла, точно маленькая птичка, опасающаяся абсолютно всего: и ветра, и дождя, и снега. И к тому же не представляющая, по какому маршруту отправит ее судьба в следующий момент.

– Ну что, отважная девчонка, пойдем пить чай? – мягко с улыбкой спросил Матвей. – Расскажешь, как очутилась здесь.

Его отношение поменялось резко, и невозможно было не заметить этого. Теперь я стала той самой Динкой, с которой надо возиться и о которой необходимо заботиться. Я превратилась в младшую сестру, и мне уже предлагался не бокал красного или белого вина, а чай.

– Когда ты узнал меня? – наконец спросила я. Вопрос прозвучал тихо, но Матвей услышал.

– Как только ты назвала свое имя, то есть почти сразу. Ты зашла в домик, и я почувствовал, что мы ранее встречались, оставалась малость – лишь вспомнить.

Значит, с первого дня Матвей вел свою игру… Он пытался меня смутить, зацепить, чтобы я перестала увиливать от правды, призналась, кто я, и объяснила свое загадочное появление в дачном поселке «Озерное». Не могла же я свалиться ему на голову просто так. А если скрываю наше знакомство, то получается: дело нечисто.

– Ясно…

Матвей поставил меня на траву, заботливо отжал мокрый край тельняшки, и вода тонкими струйками потекла по моей ноге. Подхватив вещи и удочку, сунув ноги в кроксы, он посмотрел на меня, щурясь от солнца, и спросил:

– Тебя, наверное, моя мать прислала?

– Нет, – удивилась я и покачала головой.

Но стоило ли удивляться, если мать Матвея была против его отношений с Кристиной, и, скорее всего, сейчас она вновь пыталась оградить сына от этой девушки. Некоторым родителям свойственна излишняя опека над детьми, особенно, когда дело касается любви и возможного брака. Наверняка мать Матвея знала, что Кристина поругалась с мужем и опять постучалась в дверь ее сына… Вспомнив об этом, я нервно принялась кусать нижнюю губу.

А какая еще версия появилась бы сразу? Да, меня вполне можно было отправить в «Озерное» присматривать за Матвеем, уж не погрузился ли он в пучину депрессии, например… Или просто на разведку.

«Отец, конечно, и сейчас дружит с Ларисой Григорьевной, если не ошибаюсь, так зовут мать Матвея».

– Неужели?

– Я не знакома с твоей мамой. Честно.

– Тогда твое появление здесь меня удивляет, потому что иных объяснений я не нахожу. – Матвей усмехнулся по-доброму. – Я в какой-то мере сбежал из Москвы, захотелось тишины, и чтобы меня – двадцативосьмилетнего здорового мужика, чуть-чуть поменьше воспитывали. Ты с отцом видишься?

– Нет. – Мы неторопливо зашагали по дороге к участку. – У него родился сын, и моя персона утратила остатки интереса.

– Надеюсь, ты не расстраиваешься? Знаешь, есть такая штука – равновесие. Со временем оно расставляет все по своим местам, и рано или поздно рядом появляются те, кому ты действительно нужен или нужна. Веришь мне?

– Да, – я улыбнулась. Отчего-то появилось ощущение, будто гора с плеч свалилась. Наверное, иногда важно услышать простые и понятные слова от человека, который… М-м… Я тихо вздохнула и улыбнулась.

Матвей взял меня за руку и сжал ее, видимо желая поддержать. Мы так и пошли дальше. Я чувствовала тепло и грубоватые подушечки его пальцев, правда, в эту минуту они казались невероятно нежными… Сдержав очередной счастливый вздох, я покосилась на Матвея, поймала на его плече три родинки, расположенные треугольником, и сразу отвела глаза в сторону.

Пять лет назад в моей душе поселилась подростковая влюбленность к заботливому молодому человеку – высокому, красивому, доброму… Он щедро пригласил меня в свою взрослую жизнь, и я долго вспоминала те дни. А что теперь? А теперь то чувство вернулось, вот только сила его иная. Мне кажется, дрожит земля. И я дрожу вместе с ней. Только потому, что в руке Матвея – моя рука…

– Признавайся, напугал я тебя приглашением на танец? А то душа у меня не на месте, переборщил немного.

– Вовсе нет, – ответила я. Как же не хотелось, быть в глазах Матвея младшей сестрой. Да пусть бы случился этот танец! И, может, я жалею, что сбежала тогда…