Дом певчих птиц

– Мужчину зовут Николаем Степановичем, он человек военный, но со службы ушел. Он приходил сейчас.

– Что-то случилось?

– Кенар отказывается петь. Не каждому подходят чужие стены. – Берта уловила в глазах Сони волнение и осталась этим довольна. «Посмотрим, что сейчас запоешь ты. Однако не слишком радуйся. Во-первых, мне будет тяжело на это смотреть. А, во-вторых, равновесие уже ждет тебя за дверью моего магазина. Мне ничего не стоило отобрать у тебя беды, но я не имела права лишать тебя выбора. И ты его сделала». Немного помедлив, выдержав паузу, Берта добавила: – Николай Степанович предлагает тебе пожить в его доме месяц. Он хочет, чтобы ты вновь обучила кенара. И я склонна дать ему согласие, мы несем ответственность за товар и не лжем покупателям. – Глаза Берты хищно блеснули, будто именно в эту минуту кто-то посмел заподозрить ее в нечестности.

«Я увижу Хвостика?.. Да, я его увижу! – стремительно пронеслась первая мысль, а уж затем посыпались другие: – Но как я буду жить в чужом доме? А, впрочем, все дома для меня таковы… А кто поможет Берте убирать по утрам пух и пыль? Кто накормит птиц, а их сейчас много… – Соня нахмурилась и закусила нижнюю губу. – Месяц с Хвостиком. Столь долго!»

– А где они живут?

– Относительно недалеко. За птицами присмотрит Аглая, дочь булошника. Я поговорю с ее отцом, не думаю, что он будет против. Когда у тебя четыре сына и две дочери, то ты рад-радехонек пристроить хотя бы одного отпрыска. К вечеру собери вещи, Николай Степанович придет за тобой.

Считая разговор оконченным, Берта покинула комнату. Ее шаг был тяжел, и на лестнице отчетливо слышался стук ее крепких и широких каблуков.

– Хвостичек, я не знаю, как изменится моя жизнь завтра, может, и правда беды покинут меня… Но мы увидимся и очень скоро. Как я страшусь перемен, и как я их желаю, – прошептала Соня. – Месяц. Мы будем вместе месяц…

Подхватив клетку с белым кенаром, она отнесла ее в магазин и заняла свое место у прилавка. Теперь ее очередь встречать посетителей. Но был вопрос, который мучил давно, и не хотелось уходить, не узнав на него ответ. Бросив на улицу быстрый взгляд – вроде покупателей не видать, Соня быстро поднялась к Берте и осторожно приоткрыла дверь.

– Заходи, – раздался скрипучий голос.

– Я только хотела спросить, – переступив порог, остановившись, произнесла она. – Вы говорили, что ни в коем случае нельзя разбивать бутылки. Вот эти. – Соня указала на полку, где стояли и открытые, и запечатанные бутылки. – А почему?

– Никогда не стоит выпускать на свободу то, что пропитано злом, – ответила Берта, усаживаясь на кровать. – Очень давно я принимала деньги за месть, и вот теперь посмотри на мою спину, она сгорблена и болит…

– За какую месть? – не поняла Соня.

– Беды всегда можно отдать другому человеку. Кто-то хочет подарить их врагу, а кто-то другу. Довольно часто зависть и ненависть оказываются сильнее чести и рассудка. – Берта легла на кровать, вытянула ноги и закрыла глаза. – Опять дожди зарядят на неделю, подай шаль, укроюсь.

Соня взяла со стула вязаную паутину шали, встряхнула ее, расправляя, и накрыла им плоскую грудь Берты.

– А как отдать беды, разве это просто?

– Не всегда просто, и добро, и зло требуют усилий. Но это возможно. Если выбранный человек вдохнет воздух из бутылки, если его легкие наполнятся чужим страданием, то судьба возьмет то, что не принадлежало ей ранее. Именно поэтому я закапываю бутылки на кладбище – мертвое надобно хоронить.

– А если… кто-нибудь найдет, откопает? – Соня ярко представила эту картину: несчастный человек стоит рядом с плотной чередой кустарников, под его ногами лежат открытые бутылки, а над головой – рой кошмаров и ужасов. – Такое может случиться.

– Забыла сказать, – Берта усмехнулась и подтянула шаль к подбородку. – Несчастная жертва должна заговорить с тем, чьи беды к ней перейдут. И только тогда соединятся судьбы. А такой шанс невелик, если только заплачено за месть, и ты сама хочешь этого.

– Я не хочу, – прижав руку к груди, выдохнула Соня.

– А тебе нечего беспокоиться, – Берта повернула голову и прищурилась. – Ты же не совершала того, что по ночам приводит в этот дом гостей. А теперь ступай вниз, нечего трепать языком. Покупатели могут прийти в любую минуту, тебе ли не знать это.

«Как же хорошо, как чудесно… Очень страшно было слушать Берту, но теперь я точно знаю, что никому не причиню боли. Невероятно, чтобы кто-то отыскал бутылку, открыл ее, а потом заговорил со мной. Невероятно».

Соня торопливо спускалась по ступенькам, и на ее лице сияла улыбка.

* * *

Книги вполне можно считать лекарством. Они похищают нас из реальности и уносят в другие миры, где бушуют моря, дуют холодные ветра, терпят крушения воздушные шары и пугают неизвестностью таинственные острова. Наверное, мне следовало взять с собой другое произведение, но я же не знала, что буду жить одна в квартире. И к ужину, благодаря Жюль Верну, мне опять мерещились шорохи и тени. Но зато я перестала торчать у окна и количество тоскливых вздохов сократилось в два раза.

– Матвей, наверное, уже прилетел, – сказала я Хвостику.