Дом Отражений

- И вы находите это правильным?

- Конечно, мисс.

- Вы бы чувствовали себя отомщенным?

- В некотором роде, мисс.

- Да. Наверное, - Джеки загасила окурок о стену и щелчком отправила его в груду мусора, в которую превратился бру после визита мисс Эшем. Невесело усмехнулась. - Правда, я не чувствую... Я не чувствую ничего.

***

- Где этот сосуд греха? - набросился на мисс Росс провидец, едва она переступила порог своего кабинета.

- Который? - устало уточнила Джеки, опускаясь в кресло. Ее не удивило присутствие Дартмура здесь в пять утра. Ее вообще уже мало что удивляло в поведении Аллена.

- Оба!

- Скрылись в неизвестном направлении. Надеюсь, ВЫ подскажете нам, в каком. Вильнев вернулся?

- К черту Вильнева, - решительно отмел Аллен неинтересную ему тему. - Он большой дядя и в состоянии о себе позаботиться. Где девица? Где Дон?

- Не знаю, - мисс Росс распустила галстук и швырнула его на стол. - Она испарилась, прихватив с собой Тайлера.

- Здорово, - кивнул провидец, - рад за него. Вы хотя бы не позволили ей резать Неблагих направо и налево?

- Не думаю, - резко сказала фата, - что мы можем не позволить ей что бы то ни было.

Аллен помолчал, скрестил руки на груди и склонил голову в раздумье.

- Значит, дошло до этого.

Мисс Росс потерла виски. Провидец присел на край тяжелого темного стола. Впервые проницательный взор юноши раздражал ее.

- В чем дело? - резко спросила Джеки.

- Вы ничего не чувствуете. А вам хотелось бы.

- Дартмур, вы что, бредите?

Раздался смешок.

- Я провидец. Это мое дело - видеть. В первую очередь то, что меня не касается. То, что хотят скрыть.

- Ваше дело - видеть то, что относится к дознанию. Вот и займитесь им.

- Не изображайте Вильнева. Дон...

- Извольте занять вышеупомянутым делом ваш ум, мистер Дартмур. Вы можете сообщить мне что-то ценное о мисс Эшем - так сообщайте.

- Если опустить всякую мелочь вроде того, что убийство - смертный грех, и мисси может погубить душу, - небрежно бросил Аллен, - то Кали - это ведь Кали! Она - гнев Шивы и ее стихия - война. Убийство. Смерть. Позволив глупой девице убивать всех, кого ей вздумается, вскоре мы уже не сможем отделить ее от алмаза.

- С чего вы взяли?

- Пффф! Ну подумайте же хоть немного! Вы видели, что камень сделал с ее отцом. Девчонка держится только потому, что в ней нашей крови больше, чем во всех ее родичах, вместе взятых. Кроме того, она - одно лицо, не считая бакенбард, с лордом Эдуардом Эшемом, который и стащил камень из святилища. Да любого другого разнесло бы в клочья, посмей он тронуть палец Кали! Уверен, что камушек чуть не удушился от радости узнавания, когда Гвинет взяла его в руки.

- Это все только ваши предположения, - Джеки устало потерла лицо. - Кроме того, есть одно но. Нас, - она подчеркнула это слово, - камень не любит. Почему же он так расположен к Гвинет и ее вороватому предку?

Провидец закусил губу: шеф нашла слабое место в его теории. Он не знал ответа.

- Давайте я поищу Дона, - вздохнул Дартмур, поднимаясь. - Ну и денек выдался...

- Убийства, - процедила мисс Росс. - Сколько убийств смертные совершают за день. Одним больше, одним меньше... Она не по нашей вине возьмет на себя этот грех.

- Кали - богиня смерти и разрушения. Что может быть ей милее, чем жертвоприношение жизнью? Эшем вынес камень из храма, лишь пожертвовав Кали свою плоть и кровь. Ей это по вкусу. Кроме того, - с деланым безразличием закончил провидец, - разве мы не сражаемся за невинные души? Какой будет в этом смысл, если душу-то она и погубит?

***

Дон Тайлер чувствовал себя изнасилованным. Из открытой раны выглядывали, как зубы изо рта, белесые края сломанного ребра. Сознание хранило кровоточащие следы прикосновений вилиссы. Дон пытался свести края ран, но ему не давала покоя физическая боль, а когда хотел унять ее - истерзанный разум не позволял сосредоточиться. А кроме того, была еще Гвинет... Она выдернула его из мягкой, обволакивающей тьмы, обещавшей отдых от замкнутого круга мучений, уложила на что-то твердое, сунула под голову что-то мягкое, стерла с его лица и шеи пот, а фэйри молился Дану, чтобы она перестала его трогать. Каждое ее прикосновение - это тысяча ледяных иголок, впивающихся в тело.

- Тише, - холодная ладонь коснулась его лба. - Я вылечу вас.

"Не надо, - хотел сказать Дон. - Не прикасайтесь ко мне", - но из горла вырвался только слабый сип.

- Не бойтесь, - тонкий пальчик тронул искусанные губы ганконера. - Я уже делала это, не волнуйтесь.

"Женщина, - с тоской подумал ганконер. - Мне нужна женщина. Мягкая, теплая, сладкая... И пить. Воды, хоть каплю..."

Он бы отогрелся в уютном женском тепле, напитал тело и душу ее любовью и нежностью, затянул раны - и забыл бы, как насиловала его сознание вилисса... Гвинет подсунула сухую узкую ладонь ему под спину, а другой накрыла развороченное ребро. Дон вздрогнул. Больно! Почему так больно?! И холодно... Ледяные алмазные пальцы стиснули поврежденный позвонок и легли на открытую рану. Тайлер запрокинул голову и отчаянно дернулся, безуспешно пытаясь скинуть холодные колючие руки. Он не мог даже вскрикнуть.