Дом обезьян

Телефоны не переставали звонить с той минуты, как бонобо села на корточки и родила малыша. Из-за родов судья согласился в первоочередном порядке рассмотреть петицию организации «Люди против эксплуатации обезьян», а в сетевых чатах наперебой обсуждали, что защитники животных намерены собраться у Дома обезьян в таком количестве, что все прежние сборища покажутся встречами узкого круга друзей.

Когда Фолкс ворвался в зал для совещаний, он с такой силой хлопнул дверью, что в серо-зеленой стене осталась заметная вмятина от ручки. Трое из собравшихся продюсеров постарались взять себя в руки, остальные испуганно вжались в кресла.

Фолкс просканировал взглядом присутствующих.

– Где он? – требовательно спросил он. – Я велел вам доставить его сюда.

– Он уже едет, – ответил финансовый директор. – Ему пришлось решать какие-то личные проблемы. Что-то там с торфяным мхом.

– Едет – этого недостаточно. Когда я приказываю что-то сделать, вы именно это и делаете!

– Если бы я не обеспечил ему посадку в корпоративный самолет… – Директор встретился взглядом с Фолксом и сдал назад: – Да, сэр.

Фолкс несколько секунд вышагивал по залу, потом остановился в голове стола и грохнул обоими кулаками по столешнице. Подпрыгнуло все: стаканы с водой, авторучки, продюсеры.

– Сколько долгосрочных подписок получено вчера вечером?

Фолкс испепелил взглядом всех по очереди. И только директор по маркетингу не отвел глаз.

– Эпизод «Прайм-тайм» прошел не очень хорошо, но после родов наблюдается резкий скачок.

– Что? – Фолкс округлил глаза, сел за стол и какое-то время сидел молча. – Насколько большой скачок?

– Двадцать один процент.

Фолкс недоверчиво сморщил лоб.

– Двадцать один процент?

Директор по маркетингу кивнул.

– Это много, – Фолкс откинулся в кресле. – Есть там еще беременные?

– Мне об этом неизвестно.

– Хм…

Фолкс на какое-то время задумался. Все ждали. Он подался вперед и положил локти на стол. Спустя еще какое-то время он снова посмотрел на директора по маркетингу.

– Вы уверены, что подписка подскочила на двадцать один процент?

Директор снова кивнул.

Фолкс поразмышлял еще с минуту, а потом указал на финансового директора:

– Хорошо. Подсчитайте, покроют ли новые подписки счета, которые выдвигает этот чертов департамент полиции. А вы, – он ткнул пальцем в сторону женщины со светлым шиньоном, – разузнайте, есть ли вообще у полиции легальные основания выставлять нам счет. Вы, – он указал на мужчину с пятнами от пота под мышками, – свяжитесь с этим спецом по обезьянам. Меня не волнует, как вы дозвонитесь до него, пока он в самолете. Узнайте, что надо предпринять, чтобы сегодня же к вечеру уладить проблему с этой петицией. И на всякий случай: меня не устраивает ни один из полученных ответов. И еще – составьте список мест, где готовы избавить меня от этих обезьян. Соберите все предложения. Если кто не понял – я не отдаю обезьян. Я их продаю.

Директор по финансам прочистил горло. Все взгляды обратились на него.

– Сэр, если позволите…

Он посмотрел на Фолкса, чтобы убедиться, что разрешение получено. Фолкс сверлил его своими стальными глазами, и директор решился продолжать:

– Я взял на себя смелость сделать это после первого же эпизода «Прайм-тайм».

– Неужели, – сказал Фолкс. – И что же вы узнали?

– Организация называется «Фонд Корстона», они готовы заплатить значительно больше, чем любая другая из тех, с кем я связывался. Фонд ведет исследования. Они обещали не афишировать себя.

На губах Фолкса заиграла кривая улыбка. Он очень медленно закивал головой.

– Итак, у нас есть план «Б». Это хорошо.

Фолкс достал из кармана сорочки платиновую ручку «Монблан» и указал ею на директора по финансам.

– Вы проявили инициативу. Мне это нравится.

33

Сначала Исабель подумала, что показывают очередной эпизод «Прайм-тайм», но, взглянув на часы, поняла, что время суток неподходящее.

К внешней стене подъехал грузовик со сборщиками вишни, и во внутренний двор выгрузили любимое лакомство бонобо – очищенный сахарный тростник. Когда бонобо вышли из дома на разведку и начали радоваться приезду грузовика, в дом проникли люди, одетые в камуфляж, и сразу закрыли ведущую во двор дверь.

Бонзи, Лола и Макена (прижимающая детеныша к груди) тотчас забрались на самый верх игровой конструкции и спрятались в начале горки-трубы, а Сэм и Мбонго начали бузить у дверей. Джелани никак не мог решить, к какой группе присоединиться – то ли к тем, кто гневно верещит возле дверей из небьющегося стекла, то ли спрятаться вместе с самками.

Сэм и Мбонго громко кричали, шерсть у них встала дыбом, они скакали перед окнами и стучали ладонями и пятками по стеклу, пока люди опустошали их дом. Сначала они вынесли все игрушки, одеяла и мелкие предметы, потом прикатили тележки для мебели. И только тогда Исабель поняла, что происходит. Она позвонила Марти Шаферу.

– Вы видите, что происходит? Вы смотрите?

– Смотрю.

Люди с совками и ручными тележками собрали мусор и гниющие объедки. Люди с ведрами помыли пол и стены, за ними шли люди с метлами и шлангами.

– Они на это способны? – спросила Исабель.

– Способны, – ответил Марти.

– Это аннулирует наш иск?