Дом обезьян

– Конечно, я выведу его на чистую воду. Сегодня же вечером отошлю материал. Завтрашний выпуск появится во всех киосках страны.

– Слава богу. Вы же знаете, что стоит на кону. Если округ получит обезьян, они согласны переправить их в зоопарк в Сан-Диего. Там нам предоставят временное пристанище, пока я что-нибудь не придумаю. Но если вы не дискредитируете Фолкса, он сможет добиться опекунства, и тогда один бог знает, где они окажутся…

Исабель вдруг поняла, что вцепилась в руку Джона и, возможно, даже делает ему больно. Она сразу отпустила Джона и зажмурилась.

– Не волнуйтесь, – Джон обнял Исабель, и она почувствовала, как в его груди резонирует его голос. – Я этого не допущу.

К собственному изумлению, Исабель ему поверила. Она даже позволила себе обнять Джона в ответ.

* * *

Едва Джон вышел из номера, Исабель позвонила Селии и велела ей прийти и привести с собой Нейтана.

Выглядел он неважно, но не так плохо, как Джон. Исабель внимательно изучила строение его лица и цвет глаз. Они с Джоном были примерно одного роста, и Нейтан, пока еще худой и долговязый, со временем мог достичь такой же комплекции, как Джон. Конечно, все может быть…

Исабель вдруг поняла, что Нейтан тоже внимательно ее разглядывает.

– Ты уже позвонил родителям? – спросила она.

– Нет, – ответил Нейтан. – И не собираюсь.

– Послушайте, мистер, вам лучше сделать это в день слушания. Понимаете?

Нейтан пожал плечами с таким видом, будто его подвергают несправедливым нападкам.

– Если не позвонишь, как ты собираешься рассчитаться с Джоном?

– Не знаю. Может, кредиткой. Возьму аванс.

– Нейтан. Тебе семнадцать лет. Ты нигде не работаешь. Никто не даст тебе свою кредитку.

Селия резко развернулась к Нейтану:

– Семнадцать? Тебе семнадцать? Это же совращение малолетних! – она ударила его по плечу.

– Мне восемнадцать через два месяца, – пробормотал Нейтан, потирая плечо.

Селия повернулась к Исабель:

– Мне он сказал, что ему девятнадцать. – Она гневно посмотрела на Нейтана: – Ты мне сказал, что тебе девятнадцать!

– Советую тебе сегодня вечером затолкать его в его собственный спальный мешок, – сказала Исабель.

Нейтан с несвойственным ему смиренным видом сунул руки в карманы. Селия стояла, скрестив руки на груди, смотрела прямо перед собой и нервно постукивала ногой.

Исабель потерла виски.

– Ребята, когда вы ели последний раз?

– Последний раз я ела вчера в полдень, – ответила Селия. – Он, наверное, тоже. Если только тебя не кормили в тюрьме! – добавила она, метнув в Нейтана испепеляющий взгляд.

– Селия, это не поможет, – сказала Исабель и обратилась к Нейтану: – Яйца – убийство?

Парень посмотрел в сторону и сказал:

– В принципе – нет, если они не оплодотворены, но условия, в которых содержатся куры-несушки…

– Вот и хорошо, – радостно сказала Исабель. – Итак – тост без масла и апельсиновый сок. Селия?

– Ты закажешь в номер?

– Бар еще не открыт, а в ресторан мы вряд ли можем пойти. Я не ошиблась? – Исабель пристально посмотрела на Нейтана, но тот внимательно изучал рисунок на ковре.

– Два яйца, пшеничный тост и грейпфрутовый сок, если у них есть, – сказала Селия.

Исабель сняла трубку гостиничного телефона.

Чего Исабель не сказала, так это того, что с подноса горничной стакан украсть гораздо легче, чем из ресторана. Только надо не перепутать, кто из какого пил.

* * *

Получив необходимый образец от Исабель, Джон уже через час опустил пакет со стаканом и с мазком со своей щеки в ящик «ФедЭкс» на углу. Учитывая недосып, он должен был превратиться в зомби, однако, наоборот, ощущал прилив энергии и волновался как по поводу своего возможного отцовства, так и по поводу статьи.

От вопроса об отцовстве у него сводило желудок. Он даже не смог справиться с чашкой кофе по пути от гостиницы Исабель к «Буканьеру».

Почему Жинетт ничего не сказала? Его жизнь была бы совсем другой… жизни их всех были бы другие. Если бы он остался с Жинетт, в его жизни не было бы Аманды. И вне зависимости от того, остался бы он с Жинетт или нет, он все равно вынужден был бы бросить колледж и найти работу. Жинетт вряд ли могла содержать себя и ребенка на деньги, которые зарабатывала, обслуживая столики в баре. И все же, кажется, именно на это она и жила все эти годы. Если не вышла замуж за кого-то еще, его ребенок рос без отца, и какая разница, что Джон не знал о его существовании и, следовательно, не имел возможности помочь. В этой ситуации пострадавшим был Нейтан, это он был лишен привилегии расти в полной семье. И Джон намеревался восполнить этот пробел в его жизни. Естественно, в связи с этим открывалась неприятная перспектива объяснения с Амандой. Ведь оказывается, что в то время, как она активно пытается зачать от него ребенка, у него уже есть ребенок, и не простой, а юный веган-правонарушитель.

Мысли об ответственности снова лавиной накрыли Джона. И слова Исабель тоже не давали ему покоя.

«…там нам предоставят временное пристанище».

Нам.

Бонобо были для нее семьей, как любой человек для Джона. Не любой, если Нейтан действительно его сын.