Дом ночи и цепей

Я шел, словно пьяный, шатаясь от одной стороны коридора к другой, а дом пел и раскачивался. Катрин и Зандер первыми добежали до лестницы и бросились вниз. Пол снова вздыбился, будто волна, и Зандер не удержался на ногах. Он врезался в Катрин, и они оба полетели вниз по лестнице.

Когда я подбежал к лестнице, Зандер скорчился на площадке между пролетами. Он попытался подняться на ноги и застонал. Катрин упала дальше, и я не видел ее сверху.

Притворная уязвимость Зандера еще больше разъярила меня, и я бросился вниз по ступеням, не обращая внимания на то, что они раскачивались. Гнев придал мне силы и скорости.

Зандер приподнялся и умоляюще протянул руки ко мне.

- Отец! – воскликнул он.

Я вонзил цепной меч в его грудь.

Клинок разорвал грудную клетку. Зубья окрасились красным. Клочья легких и сердца брызнули мне в лицо. Зандер конвульсивно содрогнулся, когда меч вспорол его тело. Этот удар оборвал его вопль, рассекая торс и шею. Я кричал в вихре крови. Это был крик победы, яростной радости, потому что здесь передо мной умирала ложь. Теперь я нанес удар дому через то же оружие, что он использовал против меня. За все, что дом совершил с историей нашей семьи, за все, что он сделал со мной и с моими любимыми, за поражение на Клоструме, за планету, которая погибла потому, что Мальвейль хотел, чтобы его игрушка вернулась к нему. Это было мое возмездие. Я рванул цепной меч вверх, и он, разрубив подбородок Зандера, прошел сквозь череп и мозг. Наконец содрогающийся труп соскользнул с клинка.

Я задержался на мгновение, рыча и стиснув зубы, моя одежда и лицо намокли от крови. Дом неохотно расставался со своей ложью.

Пение становилось громче. Стены вспучились, в них появились огромные пасти десятифутовой высоты. Они выли и рычали на меня. Дунул резкий порыв ветра, едва не сбросивший меня с лестницы. Я оставил Зандера и спустился на первый этаж. На моем пути в стенах открывались новые гигантские рты. Пение стало оглушительным, и колоссальный грохот болью отдавался в моем позвоночнике. Я едва мог держаться прямо. Но мой гнев был со мной, и теперь меня поддерживало ожидание победы.

Еще одна ложь. Еще одна ложь, и все закончится.

У подножия лестницы была кровь. Призрак имитировал травму от падения. Я прошел по кровавому следу к выходу. Существо, притворявшееся Катрин, должно быть, пыталось открыть дверь, потому что здесь было больше капель крови. Я толкнул двери, они не открывались. Я был заперт вместе с призраком. Хорошо. Я не собирался уходить, пока не покончу со всем этим.

Кровавый след привел меня в библиотеку. Когда я вошел, Катрин бросилась на меня со щитом, украшенным гербом нашей семьи, который она сняла со стены. Она ударила меня краем щита в плечо, отбросив назад, и снова атаковала, яростно размахивая щитом.

«Зачем ты это делаешь?!», закричала она.

Я не отвечал. Я не хотел говорить с Мальвейлем и позволить ему снова запутать мой разум. Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы блокировать атаку Катрин. Она сражалась умело и быстро, но ее подготовки было недостаточно для поля боя. Я предвидел ее следующий удар, и отступил назад, избежав его. Катрин потеряла равновесие. Резким движением цепного меча снизу вверх я выбил щит из ее рук. Она попыталась отступить.

Но не успела. Быстрым ударом сбоку я обезглавил ее. Ее тело на мгновение застыло, из шеи вырвался фонтан крови. Потом она упала. Ее голова покатилась по полу.

Катилась, катилась, катилась…

Она остановилась лишь у окна.

Дом перестал содрогаться. Пение прекратилось.

Наконец наступила тишина.

ГЛАВА 22

Я вытер кровь с лица.

Я стоял рядом с трупом, ожидая, когда он исчезнет. Начиналось утро, и серый свет уже просачивался в окна. Становилось все светлее, а я по-прежнему стоял, не двигаясь, пока не наступил день. Кровь стекалась в лужу. Кровь начала засыхать. Библиотеку наполнило липкое зловоние смерти.

А призрак не исчезал.

В дневном свете было в зрелище трупа что-то чудовищно банальное. Голова Катрин смотрела на меня, остекленевшие глаза были широко раскрыты, казалось, в изумлении.

Цепной меч выскользнул из моей руки и упал на пол.

Труп должен исчезнуть. Ночь кончилась.

Я отчаянно пытался не думать, когда вышел из библиотеки и поднял взгляд на лестницу. Изуродованные останки Зандера все еще лежали на площадке. С подножия лестницы я видел одну его свесившуюся руку, намокшую от крови, ладонь была вытянута, словно в протесте.

Я знал, что я совершил.

Я не мог двигаться. Я не знал, куда идти. Мне некуда было бежать от себя, и никак не укрыться от чудовищности моего преступления. Я не мог даже плакать. Мальвейль столько раз убивал моих детей той ночью, и я испытал столько горя, что сейчас я мог чувствовать лишь самую ужасную пустоту.

Я оглядывался между лестницей и открытой дверью в библиотеку. Я сделал шаг в одном направлении, потом в другом, и снова замер. Если я не буду двигаться, время остановится. Мне не придется принимать никаких решений. Не придется думать. Что-то заставит это ужасное мгновение исчезнуть.